Для «новой Москвы» требуются местные знатоки-краеведы

Решив присоединить к столице новые территории, власти, похоже, напрочь забыли о необходимости согласовать между собой топонимы «старой» и «новой» Москвы, чем рискуют серьезно осложнить жизнь почте, «Скорой помощи», полиции и самим москвичам.

Мы уже привыкли, что Москва станет не просто большой, а колоссальной. К первому января юридическое присоединение новых территорий к Москве будет завершено. Об этом отрапортовала московская мэрия. В черте города окажутся 22 муниципальных образования и около тысячи новых площадей и проспектов. Но мало кто подумал, что в результате такого объединения в Москве появятся десятки Советских, Комсомольских, Майских и Первомайских улиц, Главных площадей и т.п. О подводных камнях расширения столицы «Профилю» рассказал председатель правления Гильдии лингвистов — экспертов по документационным и информационным спорам, один из авторов закона «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена города Москвы» профессор Михаил ГОРБАНЕВСКИЙ.

— Сколько будет новых улиц в Москве и много ли среди них двойников?

— Нам грозит большая неразбериха. Точного количества новых московских улиц пока нет. В Подмосковье топонимическими проблемами практически не занимались. В Москве хотя бы имеется общая база данных, худо-бедно работает топонимическая комиссия. А в других городах Московского региона все пущено на самотек. Но, по моим грубым оценкам, в обновленной столице может появиться более 200 топонимов, которые необходимо будет заново осмысливать и заменять. Среди них не только двойники, но и неудачные с лексической и исторической точки зрения наименования.

— Какие названия могут стать самыми повторяющимися?

— Отголоски советского прошлого. То есть топонимический пантеон — проспекты и площади, названные в честь умерших героев революции, вождей. Почти в любом населенном пункте есть своя улица Ленина, многочисленные Советские, Первомайские, Индустриальные. Взять ту же улицу 8 Марта. В Москве уже сейчас имеются несколько «мартовских» топонимов в Северном округе. Как минимум прибавится еще один — во Внуково.

— Для Москвы это уже третье поглощение близлежащих территорий. Раньше топонимические проблемы возникали?

— Да, в 1960 году, когда в границы столицы были включены Люблино, Бабушкин, Кунцево, Перово и другие пункты, возник коллапс. В Москве оказалось 20 Советских улиц, 19 Московских, 18 Центральных, 17 Школьных, 16 Полевых, 15 Пионерских и т.д. Всего 800 одноименных назва-ний. Жизнедеятельность мегаполиса была нарушена: «Скорая», пожарные, почта просто не знали, куда ехать. Моссовет собрал ученых и сказал: мы вам доверяем, предлагайте. Был разработан географический принцип наименований. Рядом с Кутузовским проспектом появились улицы, названные в честь героев Отечественной войны 1812 года: улица Василисы Кожиной, улица Герасима Курина. Например, на южной окраине столицы возник целый куст южных названий: Симферопольский бульвар, Ялтинская и Керченская улицы, Севастопольский проспект. На севере звучит сибирский мотив: Беломорская, Таймырская улицы. Такая группировка помогает и географической ориентировке в городе. Главная функция у топонима — адресный ориентир. Но одними улицами проблема не ограничивается. Сейчас придется менять названия целых населенных пунктов.

— Вроде бы они вполне благозвучны — Троицк, Щербинка.

— Взгляните на географическую карту Московской области. А еще лучше — совершите экскурсию, потому что отдельные топонимы на карту пока еще не занесены. Я имею в виду многочисленные садоводства и коттеджные поселки. Они в Подмосковье в последние годы росли как грибы. Некоторые вполне благопристойно называются — «Лукоморье», «Успенский лес», «Заповедный край». В названиях других чувствуется привкус нелюбви к родному языку: «Опушка-Таун» «Морозово-Хаус», «Каунтри-Клаб». Я их называю топонимической плесенью. Встречаются названия и вовсе вне правового поля. Существует федеральный закон о государственном языке, согласно которому топографические обозначения должны писаться только кириллицей. Но он не работает. В результате появляются настоящие топонимические монстры. В частности, на Калужском шоссе вы найдете поселок… «VIPушки»! А каково название другого поселка — M.O.N.A.K.O.V.O?

— И что, все эти «випушки» и «клабы» превратятся в столичные районы?

— Не знаю, какой статус они обретут. Но когда «странные» поселки и улицы присоединят к Москве, переименовать многие будет очень сложно. Руки у тех, кто возьмется разрабатывать для них новые названия, окажутся связанными. В Москве действует закон «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена», принятый еще в 2007 году. Согласно документу, есть три причины для смены топонимического имени. Первая — восстановление исторического названия. Вторая — для устранения одноименности. И третья — изменение статуса объекта. Допустим, когда переулок перестраивается в широкую магистраль.

— Но ведь подмосковные поселения сменят статус? То есть формально появится повод для переименования любого присоединенного пункта?

— Почему? Территория внешне не изменится. Как были Рабочая и Комсомольская улицы в Троицке, так они и останутся. Я еще в 2008 году по просьбе мэрии Москвы подготовил предложения о совершенствовании топонимического закона. Необходимо включить пункт, что смена топонима возможна после историко-лингвистической экспертизы — если специалисты признают, что звучание улицы или района грамматически, лексикологически, исторически или просто эстетически неудачно. И вписать отдельную статью о восстановлении исторического наименования. Сейчас в законе это упоминается мельком. Между тем сегодня возникает масса споров, что считать историческим. В Ленинском районе, например, есть селение Мамыри. Оно сейчас так-же значится в списках на присоединение. Одна богатая вдовушка мучилась, что у нее нет муженька. Нашла молодого и небогатого француза. А как его удержать? Вот она ему деревеньку подарила. И повелела, чтобы назвали ее Мон Мари, что в переводе с французского значит «мой муж». Русские мужики иностранного прононса помещицы недопоняли. Однако в архивах сохранилась ее дарственная.

— Исходя из вашего опыта, сколько времени занимает смена одного названия?

— Могу привести конкретный московский пример. Нужно было назвать улицу возле Мичуринского проспекта. Власть предлагала топонимический гламур в стиле Ксюши Собчак — Лазурная или Светлая. Мы сказали: нет, это не достойно жителей. Там земля пропитана историческим духом. Там были славянские села XIII-XVI веков, времен Ивана Калиты, Куликовской битвы. У нас в комиссии по переименованию тогда заседали десять докторов наук: историки, лингвисты, краеведы. И решили в названии улицы запечатлеть село XV века — Раменки. Дискуссии длились сутки. В «новой Москве», если оптимизировать топонимический закон, вполне можно управиться за полгода. Работа ювелирная. По Подмосковью нет универсальных специалистов, которые бы одновременно хорошо знали историю и Внуково, и Троицка, и Московского, и т.д. Нужно привлекать к процессу местных знатоков.

— Обычно жители «приговоренных» улиц протестуют против переименования — главным образом из-за бытовых неудобств: смены документов и т.п. Нужно ли учитывать их мнение?

— Апеллировать только к мнению населения нелогично по трем причинам. В большинстве своем жители не понимают всех преимуществ нового названия и не ориентируются в истории. Чаще всего это люди, которые на спорной территории не родились. Если мы пропишем в законе понятие «экспертиза», то неспециалист не может ее проводить. Главным при принятии решения должны стать как раз заключения экспертов. А народ привыкнет. В среднем новый топоним приживается три года.

— Не придется ли менять географический принцип столичной «нарезки» и полностью перекраивать границы префектур для сохранения единообразия города? Новые территории, которые присоединяются к Москве на юге, в нынешние округа просто не поместятся.

— Схема округов москвичам уже привычна. И я бы не рекомендовал ее перекраивать. Москва из века в век росла кольцами вокруг Кремля. Идея округов правильная, исторически обусловленная. Для названия нового аппендикса географические ориентиры действительно заняты. У нас и Западный округ есть, и Юго-Западный. И они не резиновые. Поэтому придется отходить от этого принципа и что-то иное придумывать для «новоселов».

— Кроме надвигающихся проблем в Москве есть и свой топографический чертополох. Общественники, например, уже копья сломали вокруг переименования станции метро «Войковская», названной в честь большевика-цареубийцы Петра Войкова.

— Повторюсь, что без корректировки действующего московского закона о наименованиях улиц ничего сделать не удастся не только с «новомосковскими» землями, но и с той же «Войковской», и с другой топонимической плесенью. Нет юридических оснований. «Войковская», например, — это первое название станции. В пределах Садового кольца мы на 95% восстановили топонимические памятники. Но, к сожалению, в Москве сохранились, например, 1-я, 2-я, 3-я улицы Бебеля. Это немецкий социалист, который в Москве даже ни разу не был. Опять же многочисленные клоны топонимов в честь «международного женского праздника». Из этих четырех номерных улиц 8 Марта осталось две — 4-я улица 8 Марта и просто улица 8 Марта. Последняя знаменита тем, что на ней располагается Центральная областная психиатрическая больница. Или есть, например, Октябрьская улица в Марьиной Роще. Если исходить из географического принципа, логичнее было бы расположить ее возле одноименной станции метро. Путаница и в названиях станций метрополитена. По идее, пересадочные узлы не должны дублировать друг друга. Иначе к названиям приходится добавлять «кольцевая» или «радиальная». А это сбивает с толку не только иностранных туристов, но и гостей из российской глубинки. В начале 2000-х годов экс-мэр Юрий Лужков наложил негласный мораторий на переименования. Исключение в политических целях сделали для улицы Ахмада Кадырова в Бутово и по превращению Большой Коммунистической в улицу Солженицына. Не хочу проводить никаких параллелей, но восстановление исторической справедливости на карте закончилось вместе с эпохой Ельцина.

Евгения Данилова

Источник: «Профиль», №40 (739) от 31.10.2011