Злобно не шучу – шучу с юмором

Непринуждённый тон беседы Карцев задал сразу: «Ну что вам рассказать? Живу за городом, сижу дома, смотрю телевизор…»

— И что по телевизору показывают?

– Недавно у Познера был этот певец… Самый знаменитый сейчас… Хриплым голосом завывает… Как-то так: «Уаааа!»

– Лепс?

– Да, он. Не люблю такое пение. Так вот, Познер его спросил, зачем он спел на Красной площади гимн Советского Союза? В смысле гимн России. «Это же не ваше», – говорит Познер. А тот отвечает: «Ну что я могу сделать? Попросили люди сверху. Я им объяснял, что я такое не пою, а они сказали: надо!» Сейчас кого попросят, тот и будет петь. Хоть на улице, хоть под снегом, где угодно. Возвращаются прежние времена. Не споёшь – ничего иметь не будешь.

– А можно пару слов о прежних временах?

– Когда мы со Жванецким и Ильченко относились к Одесской филармонии, нам, чтобы сдать спектакль, нужно было пройти шесть комиссий. Худсовет филармонии, худсовет райкома, худсовет горкома, худсовет обкома, затем худсовет киевского обкома и, наконец, худсовет ЦК партии. От спектакля после этого ничего не оставалось. Я об этом книгу написал, кстати. Но её в продаже нет, так что вы не купите. Впрочем, страна у нас прекрасная: мы играли в Новосибирске, на Дальнем Востоке, в Сочи, потому что там не знали, запретили нас Москве или не запретили.

Надо сказать, мы серьёзно относились к тому, что делаем. Не ругались, как сейчас по телевизору: «говно», «жопа», «срать», «яйца». Как все вот эти «камеди клабы». Пошлятина дикая. В СССР бы просто убили за это. Но нас тогда ругали за другое – за смысл. При том, что мы никогда не критиковали советскую власть. Её пугали обобщения, намёки… Мы занимались театром, миниатюрами: это образы, характеры, отношения между людьми. Конечно, проскакивали какие-то вещи из тогдашней действительности: мяса нет, мебель достать невозможно, кран на стройке упал, на ликёро-водочном заводе все пьяные… Это были не колкости, это была правда, которую мы брали из жизни. А с советской властью мы не боролись – она сама себя погубила.

– Сейчас лучше?

– Многое лучше, многое хуже – чиновники, например. Хорошо там, где нас нет. Мы были молодые, жили в своё удовольствие и не знали, что кого-то сажают, кого-то выгоняют из страны. Сегодня информация доступна, но молодёжь в массе своей точно так же не в курсе того, что происходит. Она танцует, смотрит «Камеди клаб» и дико хохочет.

– «Камеди», как погляжу, вы не любите.

– Не люблю и не смотрю. Это прямая противоположность тому, чем мы занимались. У нас совсем другое воспитание: мы семь с половиной лет проработали в Ленинградском театре миниатюр Райкина, театре высочайшей культуры. Однако наших тогдашних миниатюр в телевизоре сейчас нет. Меня зовут на ток-шоу, но я отказываюсь. Иногда появляюсь в телевизоре на актёрских посиделках. Недавно прочёл там свою миниатюру про волейбольного тренера Карполя, благодаря которому женская команда «Уралочка» многократно выигрывала кубок европейских чемпионов. Когда показывают матчи с участием этой команды, я смотрю только на него. Вы представляете, что значит быть тренером волейболисток? Это как войти в клетку с пантерами. «Сегодня решится, куда мы поедем – дальше или домой, в Париж или в Сосновку!.. Шура, играй! Ты падаешь, как на кровать!»

– Как думаете, если бы ваши классические миниатюры показывали по телевизору, молодёжь бы восприняла их?

– А как же! Молодёжь приходит на нас. Не так много, но приходит. Видимо, это те ребята, кому родители о нас рассказали. Если по телевизору с утра до вечера показывать жопу, она будет очень популярна. Это свойство народа. Реклама же работает. Одни и те же ролики по полгода… Я заметил: чем больше рекламируют фильм, тем большей мурой он оказывается. Все эти менты с утра до вечера – такое ощущение, что они у меня дома живут. Или женские сериалы… Она ушла, он вернулся, её подруга с ним переспала… Кстати, обратите внимание, кто делает эти фильмы. Сценаристы и режиссёры – сплошь женщины. Вот вам и результат.

– Жванецкий появляется на экране ежемесячно – с программой «Дежурный по стране».

– Я с Мишей всю жизнь. Он остепенился, говорит очень осторожно. Он сам себе сказал: «Не лезь на рожон». Не бодается телёнок с дубом. Мишин театр миниатюр не трогают, потому что мы очень лояльны. К тому же мы уже заканчиваемся: Жванецкому 82 года, мне – 77. Нас ввели в состав Москонцерта (чиновничья структура. – Ред.), а что такое Москонцерт? Это вокзал-базар, сумасшедший дом. Какие-то средства на театр выделяют, делают мелкий ремонт, но в основном мы сами его содержим. Здорово, что нам оставили пока наш шикарный офис на Горького (ул. Тверская. – Ред.), который нам подарил Лужков. В смысле выделил.

– Ещё по телевизору показывают Задорнова.

– Да, он чешет по три часа, у него за это время борода вырастает. Я ему написал открытое письмо: «Миша, новая холодная война с Америкой началась с тебя». Это я пошутил так. Он очень неплохой парень. В последнее время шутить про американцев бросил – теперь шутит в основном про русских. И порой так, что это может обидеть русского человека. Я иной раз не понимаю, как это пропускают в эфир.

Кстати, вы видите юмор на правительственных концертах? Нет его там! А в Советском Союзе всегда был. Мы играли свои миниатюры. Чиновники не смеялись, но явно понимали, что это достойный уровень. А сейчас если и выступит юморист на правительственном концерте, то в телеверсии его вырежут. Чего они боятся – непонятно. Они всего боятся.

– Может, им не нужен народ с острым умом?

– Наконец-то! Наконец-то вы сообразили!

– Про Украину поговорим?

– Не хочу, больная тема. Сердце кровью обливается. Я очень люблю Украину, я вырос в ней, объездил её вдоль и поперёк – прекрасные люди! Власти там тупые, конечно. Из-за них-то всё и случилось. Я помню, как работали киевские начальники в СССР. Мы приехали в Киев из Одессы с программой «Как пройти на Дерибасовскую?». Утром они начали проверять, что мы играем, и вечером сняли 18 аншлаговых концертов. Это были наши первые вещи: «Авас», «Кассир и клиент»... Тупоголовое начальство на Украине, жуткое. Хрущёв, Брежнев – они ведь оттуда. Но! Нельзя пинать украинский народ. Нельзя.

– В Одессу ездите?

– Каждый год езжу. Самолёты запретили – приходится через Минск летать. В прошлом году было битком народу – на Дерибасовской не протолкнёшься. И россиян среди них полно. А трагедия в Доме профсоюзов – дело рук не Одессы, а бандитов-правосеков. В прошлом году там выбрали нового мэра – настоящий одессит, молодой парень. Надеюсь, он хоть немножко наведёт порядок. На Саакашвили и на Машу Гайдар надежд нет. Временные потуги… Все эти грузины в украинском правительстве… Мура какая-то.

– Как вам наш министр культуры?

– Я не знаком с ним. И не хочу знакомиться. Он пришёл в культуру из политики и свою деятельность на этом посту начал очень бурно. Запрещает какие-то спектакли… Лет десять – пятнадцать назад меня пригласили выступить на сборном концертике для сотрудников Министерства культуры в ресторане. Там в основном девочки симпатичные были. Я вышел и сказал: «Боже мой! Я выступаю в управлении культуры и не боюсь!» А сейчас министерство всё больше и больше крепчает. Нет, что-то хорошее они делают, конечно. Открыли театр Серёже Безрукову, Калягину, Миронову. Кто-то Мединскому очень благодарен, кого-то он давит… Сейчас ходят разговоры, что его помощники подозреваются в хищении средств. Может, его снимут, а может, и нет. К счастью, я к этому заведению сейчас отношения никакого не имею и дел никаких с ним не веду. Я отошёл от этого всего. Играю сольный спектакль в театре у Жванецкого один-два раза в месяц, и всё. Как я вам уже сказал, сижу дома и смотрю телевизор. Спорт в основном.

– И как у нас со спортом?

– Не лучше, чем с юмором. Мутко сказал, что если нас не пустят на Олимпиаду, то ничего страшного. Я больше скажу: это замечательно, если нас не пустят. Не опозоримся.

– Вы народный артист России. Как считаете, нужны ли стране звания заслуженного и народного артиста? В Голливуде этого нет.

– Нигде этого нет. Конечно, они не нужны. Ерунда, чушь собачья. Были и гениальные артисты, которые не имели никаких званий, а было и всякое дерьмо, «заслуженное» или «народное». Но раз привыкли, пусть будет. Не отнимать же их обратно. Сейчас эти звания вообще можно купить за взятку.

– Но вы-то их за заслуги получили.

– Уж я-то точно. Мы государству принесли кучу денег – собирали стадионы и дворцы спорта. Нам платили по 20 рублей, собирая в миллион раз больше.

– Вы не гордитесь тем, что вы народный артист?

– Да ну, какое там. Я горжусь тем, что публика меня принимает. А звание… Понятия не имею, где у меня этот значок и эта книжечка. Не помню, когда последний раз их видел. Гордиться можно признанием профессионалов, лауреатством. Скажем, лауреатством Конкурса Чайковского. Или Оскаром.

– Кстати, про Оскар. Российский Интернет очень радовался, что награда наконец досталась Ди Каприо.

– Похоже, наши люди рады этому больше, чем кто-либо другой. Потому что наших актёров к Оскару не пускают, а у Ди Каприо – русская бабушка. Вдобавок у нас подняли крик, что он сыграет Ленина или ещё кого-то.

– Путина.

– Кого? А-а, да, Путина. На Ленина Ди Каприо в самом деле немножко похож, и сыграет потрясающе, особенно если хорошо заплатят. А на Путина не похож, не надо ему играть Путина.

– Роман Андреевич, как вы сам считаете, вы злобно шутите?

– Нет, я злобно не шучу, я шучу с юмором.

Сергей РЯЗАНОВ

Источник: «Аргументы недели», 31.03.2016