Прикасаясь к Будущему

Одно из главных чудес, даримых Новым годом, – чувство, что прямо сейчас наступает Будущее. Провожая уходящий год, «АН» решили поговорить о литературе, для которой Будущее реально, – о фантастике. Наш собеседник – мастер фантастики и фэнтези Сергей ЛУКЬЯНЕНКО, автор экранизированного «Ночного дозора», «Лабиринта отражений», «Рыцарей сорока островов» и прочего, и прочего.

Провидцы?

— Начнём с Жюля Верна – отца-основателя фантастики. Он описал множество технических достижений будущего: самолёт, вертолёт, полёты в космос и в том числе на Луну, модернизированную подводную лодку, электрический стул… И не только. Не так давно, в 1994-м, был опубликован его «затерявшийся» роман «Париж в XX веке». Там описаны ксерокс, факс, видеосвязь, телевидение. И даже подобие компьютера: «Инструмент, чем-то напоминающий большое пианино. Вы нажимаете на клавиши и тотчас получаете данные любого характера, производите различные операции и расчеты». Фантазёры уверены: Жюль Верн не предсказывал, а пересказывал, так как побывал в будущем.

— Может быть, я вас разочарую, но Жюль Верн – никакой не провидец. Он великий популяризатор науки. Писатель любил её, внимательно следил за ней и старался как можно ярче представить достижения прогресса. Всё, что он описывал, – следование тогдашним тенденциям, научным прогнозам. Где-то это выглядит смешно, даже нелепо. Его летательные аппараты – огромные посудины со множеством вертикально вращающихся винтов. И не современных вертолётных винтов, а чуть ли не архимедовых. Потому что в ту пору это считалось перспективой воздухоплавания. Неожиданных фантастических идей у Жюль Верна не было. Даже то, что вы процитировали насчёт подобия компьютера, – это развитие существовавших идей о механических вычислительных машинах. Мысли о передаче изображения на расстоянии (считайте, о телевидении и видеосвязи) в то время тоже озвучивались.

Показателен такой эпизод. В «Двадцать тысяч лье под водой» писатель вооружил подводную лодку «Наутилус» бивнем – она топила вражеские корабли тараном. Слишком отсталая технология для тех времён. Буквально в день выхода книги Жюль Верн прочёл о появлении технологии торпед, о том, что это будущее морского боя. В панике он пытался скупить весь вышедший тираж, но не получилось. Именно из-за этого он позднее ввёл в «Таинственный остров» старенького капитана Немо на старенькой подлодке, которая именно торпедой взрывает пиратский корабль. Эта сцена в романе смотрится совершенно чуждо, она нужна только для того, чтобы оправдаться: смотрите, у капитана Немо были торпеды!

— А что скажете о «русском Жюле Верне» – авторе «Человека-амфибии» Александре Беляеве?

— С одной стороны, Беляев шёл по стопам Жюля Верна, тоже был прекрасным популяризатором. Но, с другой стороны, периодически выдавал более смелые прогнозы. В «Вечном хлебе» угаданы биотехнологии, позволяющие создавать искусственную пищу, – чем не булки из бургеров? (Смеётся). А во «Властелине мира» и «Мистере Смехе» описано управление сознанием людей.

Но если говорить о том, кто более других заслуживает звание отца-основателя фантастики, то это Герберт Уэллс. Подавляющее большинство тем фантастического жанра заложено им. Путешествия во времени. Войны с инопланетянами. Негуманоидные цивилизации, устроенные по типу насекомых. Он первым описал ядерную войну – до изобретения ядерного оружия. А его роман «Остров доктора Моро» (об опытах превращения животных в зверолюдей – Ред.) был написан до научного прогнозирования подобных биотехнологий. Для начала XX века фантазия Уэллса была совершенно немыслимой, не укладывалась ни в какие рамки.

— Кир Булычёв, «отец» Алисы Селезнёвой, однажды заметил, что ни один фантаст не предвидел двух изобретений, перевернувших быт человека. Это персональный компьютер и мобильный телефон.

— Не соглашусь. Буквально на днях я наткнулся на цитату какого-то советского автора 50-х, где описывалось устройство под названием… что-то вроде «универсального блока» (в Советском Союзе, как правило, названия давались очень неуклюжие). Устройство для аудио- и видеосвязи, для чтения книг, для просмотра фильмов…

— Смартфон!

— Смартфон или планшет, описанный вполне точно, разумно. В чём фантасты ошибались, так это в том, что все эти коммуникаторы они упорно сажали на руку – в форме браслета. В реальной жизни попытки сделать часы-телефон заканчивались ничем, поскольку это неудобно. Сегодня можно за смешные деньги приобрести такое произведение китайских мастеров, но оно никому не нужно. Также никто не предвидел самой системы сотовой связи, технологии перехода информации с соты на соту.

В то же время есть масса вещей, угаданных фантастами. Например, Артур Кларк ещё до запуска первого спутника в своём романе описал геостационарные спутники связи. Потом он то ли шутил, то ли сокрушался: «Оформил бы патент – стал бы миллиардером». А у Стругацких был описан аналог Интернета – БВИ, Большой Вселенский Информаторий.

Чтобы делать точное научное предвидение, фантаст должен хорошо разбираться в данной сфере науки. То есть это должен быть учёный, пописывающий фантастику. Такое встречается редко. Например, Иван Ефремов, будучи геологом, предвидел открытие месторождений алмазов в Якутии. Предсказание? Да, но основанное на имевшихся данных.

Восстание машин

— Ещё одна тема фантастики – искусственный интеллект. Здесь стоит выделить Айзека Азимова с его Тремя Законами Робототехники, перекочевавшими к другим писателям. В основе этих законов лежит благо человека. Но роботы Азимова приходят к «нулевому закону»: если того требует благо человечества, можно творить зло. Блокбастеры «Терминатор» и «Матрица» – о том же, о восстании машин. Всё это досужие измышления или мы вправду стоим перед такой опасностью?

— Я уверен, человечество создаст искусственный разум. Возможно, через какие-то 10-15 лет. Станет ли он враждебен человеку? Вряд ли, ведь он будет не человеческим, основанным на совершенно других принципах. Человеческая конкуренция и агрессия по большей части побуждаются эмоциями, амбициями и только в последнюю очередь соображениями безопасности. У искусственного разума может быть потребность в своём расширении, распространении, в космической экспансии. И люди для этого совершенно не помеха – скорее, союзники. Какие у искусственного разума основания для конфликта с нами?

— У Азимова роботы решают лишить людей свободы, чтобы обезопасить их.

— Чисто литературная теория. Искусственное создание доброго Бога, который заботится о людях и вынужден иногда быть манипулятором, проявлять жестокость. Если ссылаться на Азимова, то давайте вспомним: это не прошло для его роботов даром. Их сознание оказалось разрушено, поскольку они не смогли доказать себе логически, что действительно совершают благо.

— Если человечество идёт к созданию искусственного разума, то, получается, все предостережения фантастов бессильны.

— Не бессильны, а очень полезны. Фантастика даёт широкий спектр возможных событий. Надеюсь, когда учёные вплотную подойдут к созданию искусственного интеллекта, будет организована специальная группа людей, которая перелопатит всю фантастику и предоставит учёным выжимки. А учёные внимательно их изучат: так, это чушь, это тоже чушь, это вообще полная ерунда… стоп, а вот это интересно, давайте об этом задумается.

От Толкина к Лукьяненко

— Поговорим о Джоне Толкине и его «Властелине колец». Если фантастика – это зачастую взгляд в будущее, то фентези Толкина – тоска по прошлому. Он был верующим католиком, любил мифологию, предпочитал автомобилю велосипед, а его хоббиты принципиально отвергают индустриализацию, которая вызвала у писателя сожаление.

— Во «Властелине колец» есть тоска по пасторальности, по доброй-старой Европе. Но всё-таки это не призыв к отказу от индустриализации. В первую очередь это социальный эксперимент по конструированию целого мира – со своими богами, своей историей творения и грехопадения, со своими народами. Своеобразный аналог земной цивилизации, но вовсе не её копия.

— Кто-то считает Мордор, населенный злыми орками, изображением Третьего Рейха. Кто-то – изображением СССР или собирательным образом Востока, угрожающего Средиземью-Европе. Хотя сам Толкин написал однозначно: «Что касается разного рода подтекста, вложенного автором: его нет. Книга не является ни аллегорической, ни злободневной».

— Я абсолютно убеждён, что профессор не подразумевал никаких карикатур на Гитлера или Сталина. Читатель всегда находит какие-то аналогии. После выхода фильма «Ночной дозор» его режиссёр Тимур Бекмамбетов показал мне письмо от какого-то объединения ветеранов правоохранительных органов. Там говорилось что-то вроде: «Спасибо вам за фильм, мы тоже уверены, что эти негодяи-капиталисты, пьющие кровь простого народа, должны быть сурово наказаны». Забавно, согласитесь. Так же и с Толкином. При желании можно углядеть в Мордоре хоть Третий Рейх, хоть СССР, хоть современную Америку с её внешней политикой.

— Многие критикуют творчество Толкина за функцию «побега», эскапизма. Здесь хочется вспомнить ваш «Лабиринт отражений», в котором любители виртуальной реальности перестают отличать её от реальности настоящей.

— Да, мой роман во многом навеян толкинисткой тусовкой. Я обожаю «Властелина колец», но к этой тусовке всегда относился с иронией. Когда люди на полном серьёзе выстругивают себе меч, плетут кольчугу, учат эльфийский язык, уходят куда-то тусоваться под эльфийскими именами и пропадают из жизни, я считаю это глупой растратой времени и сил. Человек полностью погружается в книгу и не выныривает, даже закрывая её. Но это разговор не об эскапизме как таковом, а о его крайностях. Сам по себе эскапизм – функция не только фантастики и фентези, но и литературы вообще. Чтение «Войны и мира» – тоже побег из нашей реальности в эпоху войны с Наполеоном.

— Главный исторический посыл у Толкина – роль маленького человека в истории. Победа добра зависит не от сильных, которым подвиги даются легко, а от слабого крестьянина-хоббита, находящего в себе мужество для борьбы. У вас в «Ночном дозоре» светлый маг Антон, сыгранный в фильме Константином Хабенским, тоже не искал себе геройской доли. Он самый обычный человек.

— Сравнение отчасти уместно, но главное в «Дозорах» другое. Антон никогда не побеждает за счёт магии – каждый раз его победа обусловлена правильным морально-этическим выбором. Говоря просто, суть «Дозоров» в том, что правда сильнее волшебства, человечность сильнее чуда. Зачастую Антон вынужден выбирать меньшее из двух зол. У него есть правило: не совершать необратимых поступков. Очень хороший жизненный принцип, я считаю.

Прогнозы не о технике

— Стругацкие – бесспорные лидеры русской фантастики, так?

— Они классики, они знамениты, они во многом породили нашу фантастику. Но читательский интерес, скажем честно, уже не тот. Меня это очень печалит, но нынешнее поколение 20-летних читает их мало. А если читает, то недоумевает: «Нам нравятся ваши книги и мы не понимаем, что вы находите в Стругацких». И самое печальное: этого мнения придерживается не только молодёжь, но и многие представители старшего поколения, от которых зависит принятие решений.

Однажды с подачи одного продюсера мы с моей командой написали сценарий первой серии телефильма по роману Стругацких «Понедельник начинается в субботу» (я никогда не работаю над сценариями по чужим произведениям, но тот случай был честью для меня). Продюсер, окрылённый, побежал по всем нашим телеканалам. Ответ везде был один и тот же: «Ну кому это сейчас нужно?» Только один канал проявил интерес. Один из его руководителей очень по-доброму нас принял и сказал: «Мне очень понравились первые десять страниц, сделайте всё в таком духе». – «Стоп, – сказал я. – Первые десять страниц – это не Стругацкие. Это то, что мы дописали с целью осовременить произведение, перенести действия в наш мир». – «Может, тогда и не надо Стругацких?» – предложил он. – «Как же?! – не понимал я. – Их фамилия привлечёт зрителя!» – «Не привлечёт. Я попросил своего 12-летнего сына – он очень умный мальчик – почитать Стругацких. И сын сказал, что это сегодня никому неинтересно».

— Хорошо, что всё-таки увидел свет фильм Германа-старшего «Трудно быть богом». Часто говорят, мол, этот роман Стругацких об СССР: средневековая планета гуманоидов – советское тоталитарное общество, а инкогнито живущий среди них человек с прогрессивной Земли – советский интеллигент.

— На мой взгляд, довольно «демшизовская» трактовка (смеётся). Роман, скорее, посвящён вопросу о том, можно ли навязывать другим свою идеологию. Можно ли с мечом и синтезатором «Мидас» под мышкой пойти в неразвитое общество и превращать его в развитое? Или получится то же самое Средневековье, но с более подвинутым оружием, и мясокрутку люди станут использовать для пыток?

— Эта проблематика у Стругацких возникла оттого, что СССР и США вооружали страны третьего мира?

— Возможно. И события Чехословакии здесь замешаны. Пишут, что изначально у Аркадия была мысль написать развесёлую вещь про мушкетёров со звоном шпаг и приключениями. Но потом, после танков в Праге, Борис привнёс в произведение критический взгляд. Нельзя подтолкнуть развитие общества, дав ему какую-то технику или какие-то идеи. Общество должно само выстрадать переход с одного этапа развития на другой.

— Как в «Собачьем сердце» Булгакова. Тоже в своём роде фантастика.

— Кстати, любителям Стругацких рекомендую современного автора – Константина Крылова (пишет фантастику под псевдонимом Михаил Харитонов, что не секрет). Сейчас он публикует в Сети свой большой роман под названием «Факап». Действие происходит в мире «Полудня»: использованы персонажи «Трудно быть богом», «Жука в муравейнике» и так далее. Вскрывается подноготная всех событий мира Стругацких. Не думаю, что они бы одобрили это произведение, но всё же оно очень любопытное. Написано с позиции мизантропии, неверия в доброту людей. Под всеми событиями обнаруживаются зависть, похоть, эгоизм, властолюбие.

— А ведь у Стругацких Земля будущего населена прекрасными людьми. Есть мнение, что «Полдень» был написан в пику «Туманности Андромеды» Ефремова, где люди ненатурально идеальны. По Стругацким, все люди будущего станут такими, как лучшие представители человечества наших дней. То есть люди будущего живут уже сейчас.

— Действительно, Стругацкие ввели в красивый мир будущего живых людей, и всё это у них исправно функционировало. Не совсем верилось, что все люди такие хорошие, но хотелось верить. Страдания людей стали разрешаться силой разума. Примерно в таком духе: «Она любит его, а не меня. Но он хороший парень, прекрасный техник по выращиванию питательных водорослей – он заслуживает любви этой женщины». Прекрасно, но не совсем убедительно. Только для утопии подходит. И если раньше этот мир – этакий шестидесятнический коммунизм – воспринимался как желанный, то сейчас никто на подобное не рассчитывает.

— Даже в прекрасном мире «Полудня», а именно в романе «Жук в муравейнике», сотрудник спецслужб вынужден совершить убийство. Хотя вынужден ли? У него нет железных доказательств, что этот субъект непонятного происхождения представляет угрозу для человечества.

— Неизвестное всегда будет вызывать опасения. Забавно, что сегодня «Жук в муравейнике» воспринимается своеобразно – наверное, вопреки замыслу Стругацких. Помните эпиграф к роману, детский стишок? «Стояли звери около двери. В них стреляли, они умирали». Кто-то в Интернете дописал к нему четверостишье. Дословно не вспомню, но смысл такой: мы решили, что стрелять в них не надо, открыли двери – и звери всех поубивали. Такая версия событий вполне резонна.

— Борис Стругацкий говорил в интервью, что персонаж Абалкин в действительности не представлял угрозы.

— При всём уважении к автору мы не можем опираться на его мнение. Мы можем опираться на текст романа. Исходя из текста, я тоже застрелил бы Абалкина, когда он бежал к предполагаемому детонатору. Поскольку события давали все основания думать, что им управляет некая программа.

— Вы сказали, такое прочтение стало более актуальным. Из-за разрушения СССР и желания масс приписать это неким врагам?

— Да, но не только. Радостные вопли, что все люди – братья, совсем иначе звучат сегодня, когда теракты, когда наплыв мигрантов, когда культурно-религиозное лицо Европы меняется до неузнаваемости. Неслучайно ультраправые там становятся всё популярнее. Думаю, довольно скоро мы увидим откат Европы назад – подальше от толерантности.

— В этой связи вспоминается «Возвращения со звёзд» Станислава Лема: героям ставили прививку, лишавшую их возможности сопротивляться. Чем не толерантность?

— Да, делать социальные прогнозы фантастам обычно удаётся даже лучше, чем научно-технические. Будущее у Лема, на первый взгляд прекрасное и даже утопическое, в итоге оказывается совсем не благостным, а люди утрачивают много своего, человеческого.

— Новую интерпретацию в последнее также получает роман Роберта Хайнлайна «Свободное владение Фарнхэма», где изображено будущее, в котором белые – рабы, а господствуют негры и мусульмане. Тогда он воспринимался как левый, антирасистский, а теперь – как ультраправый.

— Зная биографию Хайнлайна, я не думаю, что этот роман был картинкой шиворот-навыворот, призванной показать, как плохо угнетать негров. Трактовать книгу по-другому в Америке не могли, иначе пришлось бы признать ужасную вещь: Хайнлайн негров не любит. Да, его роман «Луна – жестокая хозяйка» (о войне лунных колонистов за свободу – Ред.) наполнен идеями либертарианства и анархизма. Но «Звёздный десант» (роман о мире, где правят военные – Ред.) скорее характеризует его как приверженца ультраправых взглядов. Мне кажется, «Свободное владение Фарнхэма» было именно предостережением.

И снова Украина

— В «Гай-до» Кира Булычёва показано общество, где людей заставляют носить маски с нарисованными улыбками. На какую страну намёк?

— Да кто ж его знает. Был период, когда Кир Булычёв писал очень правильные по-советски вещи. Был период, когда он подтрунивал над СССР. Учитывая время написания «Гай-до», можно предположить, что это была пародия на Советский Союз, фига в кармане. К сожалению, в 90-е многие писатели пинали мёртвого льва, вытирали ноги о труп СССР. Возможно, что и Кир Булычёв поддался этому искушению. У советского строя хватало недостатков, за которые его можно было ругать. Тогда казалось, что повальная идеологизация – свойство именно СССР. А сейчас эти улыбающиеся маски Булычёва могут выглядеть приметой западного общества, где тебе все улыбаются, а за этими нарисованными улыбками – ничего.

— В другом произведении Булычёва людям стёрли память, и они погрузились в мрачное Средневековье.

— Булычёв как историк прекрасно понимал проблему утери исторической памяти. Если разбираешься в истории, если знаешь, через что прошли те или иные страны, многие события современности становятся гораздо понятнее. Например, события в нынешней Украине имеют свои аналоги. Всё это уже было-было-было, все эти смуты, все эти войны. Историю забывать нельзя, она помогает избежать ошибок.

— Кстати, много писали о том, что вы запретили переводить ваши книги на украинский язык.

— Когда несколько украинских фантастов стали активно ругать Россию, я высказал им примерно следующее: «Имейте совесть. Вы пишете на русском и публикуетесь у нас. Будьте последовательны. Если поносите Россию – не публикуйтесь здесь. Я вот на Украине не печатаюсь и переводить свои книги на украинский не позволю». Это была фигура речи, потому что русскую литературу на украинский не переводят – её там читают на русском. Основным языком общения и чтения на Украине был и остаётся русский язык.

— Дмитрий Быков сказал, что Донбасская война – это война фантастов. Дескать, фантасты перешли от литературного построения нового мира к практике.

— Министр МВД Украины Арсен Аваков в своё время организовывал в Харькове съезды любителей фантастики. Я на них бывал и с Аваковым знаком. Бывший военный министр ДНР Игорь Стрелков писал фантастику. Есть и другие писатели-фантасты – с обеих сторон конфликта. Но с тем же основанием эту войну можно назвать войной парикмахеров, войной сантехников – да чьей угодно. Фантасты вовсе не собираются построить там свою фантастическую республику.

Не Голливуд

— Почему в России не снимаются фантастические блокбастеры патриотической направленности? Казалось бы, сейчас благоприятная для этого атмосфера.

— Продюсерам не хватает отваги для конкуренции с Голливудом. Боятся вкладывать деньги. Проще снять комедию, которая гарантирует прибыль.

— В 90-е годы в России был популярен фантаст Юрий Петухов. В его эпопее «Звёздная месть» изображён XXV век. Главный герой – русский православный космодесантник Иван. Россия – впереди планеты всей. И не только из-за материальной мощи, и потому, что она «обитель Духа».

— Всецело разделяю мечты, что в XXV веке Россия окажется впереди всех и наши космодесантники тоже. Но певцов условной Русской Космической Империи среди фантастов много. И, если говорить о литературном уровне, из этого направления я бы скорее рекомендовал Василия Головачёва, Александра Зорича, Романа Злотникова.

— Кстати, о литературном уровне. Признаётся ли фантастика полноценной частью литературы?

— По-разному. В своё время Горький, далёкий от фантастики, добивался чуть ли не у Ленина, чтобы Уэллса объявили классиком (после этого стало нельзя купировать его тексты). Нобелевскую премию фантасты не получали, но она уже давно даётся преимущественно за идеологию, за политику. Деление современной литературы на высокую литературу и беллетристику я всерьёз не воспринимаю, потому что приоритеты расставляет время. А если говорить утилитарно, то тираж моей книги – 100 тысяч, а тираж кого-нибудь современного «большого писателя» – три тысячи.

— Сергей, а не пора ли вам предъявить авторские претензии Голливуду? В «Матрице» узнаётся ваш «Лабиринт отражений», в «Константине» с тем же Киану Ривзом – ваши «Дозоры», в «Бегущем в лабиринте» – ваши «Рыцари сорока островов».

— Одни и те же сюжеты рождаются в разных головах независимо друг от друга. В студенческие годы я придумал сложный, хитрый сюжет. Радостно рассказал его знакомой девушке. Та рассмеялась и сообщила мне, что он уже использован в рассказе одного советского писателя. Я прочитал – действительно, один в один!

— Получилось как с Остапом Бендером. «И только утром на рассвете я вдруг вспомнил, что этот стих уже написал А.Пушкин…»

— В том-то и дело, что я не вспомнил, поскольку ранее этого рассказа не читал. Вообще, по мнению некоторых читателей, все свои книги я у кого-то списал. Идеи носятся в воздухе. Неслучайно плагиатом считается воровство текста, а не идей. Идея не может быть предметом авторского права, иначе бы мир имел пять-шесть книг. Один чеченский автор недавно заявил, что Кэмерон украл у него сюжет для фильма «Аватар». Звучит довольно смешно.

— И напоследок. Какого будущего пожелаете нам на Новый год?

— Будущего без апокалиптических картин в духе «Безумного Макса», столь любимых некоторыми писателями и режиссёрами. Будущего, о котором мечтали советские и американские фантасты 1960-х годов. Будущего с наукой, космическими полётами и конфликтом хорошего с лучшим.

Сергей Рязанов

Источник: «Аргументы недели», 24.12.2015