С Украиной – помиримся!

С одной стороны, есть четкие границы государств, защищаемые международными договорами, которые подписала Россия. С другой стороны, есть столь же четко понимаемое русскими ощущение, что происходит агрессия Запада на нашу, именно нашу, исконную территорию. Так рассуждает Владимир БОРТКО –режиссёр фильмов «Собачье сердце», «Идиот», «Тарас Бульба», «Афганский излом», народный артист России, народный артист Украины, депутат Госдумы от КПРФ.

Началось не сейчас

— В «Афганском изломе» война показана мерзостью, а в«Тарасе Бульбе» вы её поэтизируете, как и Гоголь. Выходит, ваше отношение к войне со временем переменилось?

— Нет. Война омерзительна, античеловечна, мягко выражаясь. Но дело в том, что вы говорите о разных войнах. В первом случае показана война на чужой территории, с неясными для солдат целями, а во втором – освободительная война, цели которой для бойцов совершенно понятны.

— Вы считаете Тараса освободителем? Не агрессором?

— Так Гоголь считал, во всяком случае. Или, если угодно, я считаю, что он так считал. «…Мы решили на совете старшин идти на Польшу! – сказал кошевой. – Отплатить за всё горе, за слёзы и за смерть, за неуважение к вере нашей. Какая будет воля запорожского низового войска? — Согласны! – грозно прогремела Сечь». Это текст Николая Васильевича Гоголя.

— Вы ввели в фильм эпизод, которого нет в повести, – убийство Тарасовой жены ляхами. Не для того ли, чтобы добавить походу Тараса моральной правоты?

— Нет, не для того. Моральной правоты ему и так хватало – вспомните, о каких ужасах рассказывают казакам люди, пришедшие просить о помощи. А эпизод с убийством матери Остапа и Андрия – это зрительный образ. Ведь первая ассоциация со словом «Родина» – это слово «мать». Кино – зримая вещь. Убитая, растерзанная Родина – вот она, смотрите. Видимое выражение того, на что жаловались только что казакам их соотечественники.

— Можно ли считать ополченцев Новороссии последователями Тараса Бульбы и Богдана Хмельницкого?

— В том смысле, что они тоже ведут национально-освободительную борьбу? Конечно, можно.

— Тарас отправился на войну со скуки – «погулять», как он говорит. Ополченцы тоже «гуляют»?

— Вот уж точно нет. На «гуляния» это совсем не похоже. «Гулять» значит грабить. А что имеет с войны народное ополчение на Украине? Какие такие богатства им отнимать? У кого? Да и у Тараса «погулять» – это эвфемизм, снижение пафосности. Странно было бы, если бы он произнес: «А поедем, сынки, на национально-освободительную войну…»

— Был ли ваш «Тарас Бульба» в 2009 году направлен против Ющенко и прочих«оранжевых» украинцев?

— А повесть Гоголя была направлена? Меньше всего я думал про оранжевых. Я думал, как бы не переврать великого писателя. И, конечно, я согласен с Гоголем, когда он называет Украину русской землёй, а украинцев – русскими людьми. Отношения между русскими людьми в разное время были разными.  Например, поход Ивана Грозного на Новгород. Количество убитых зашкаливает… А сегодняшняя история с Украиной уходит корнями очень глубоко – к Мазепе, к Брюховецкому, к завоеванию Москвы украинскими казаками в союзе с поляками. Именно казаки, а не поляки, были ударной силой Лжедмитрия. Думаю, до похода на Москву сейчас не дойдёт (смеётся).

Части целого

— Я правильно расслышал, что вы считаете украинцев русскими?

— Да. Моя мать – украинка, отец – русский, и я совершенно официально заявляю: это один и тот же народ. Я прожил в Киеве 28 лет – целую жизнь. 90% населения Киева говорили по-русски. Все мы, киевляне, владели украинским языком и могли разговаривать на нём. Но зачем? На кой хрен, простите? Кстати, уже тогда существовали украинские националисты, которые пытались меня заставить в институте говорить по-украински.

— Что подпитывает идею украинства?

— Мощнейшая западная пропаганда об «отдельности» украинцев, стремление местной экономической и творческой элиты к процветанию в отсутствие мощной русской конкуренции. И наивное, хотя и понятное, желание всего народа жить как в Швейцарии. Это желание легко находит опору в человеческой психологии. Носители украинства не довольны своей жизнью, но обвиняют в своих неудачах не себя, а Москву. Всё, что у них есть, построено на отрицании всего русского. Первая книжка их президента Кучмы называлась «Украина – не Россия». Слово «не» является главным в их самосознании.

Вспоминаю, как работал в одной организации. У нас с коллегами был общий кабинет. Работали вместе, дружно. Потом поперёк кабинета нам поставили несколько шкафов в качестве стенки – и вдруг появилось деление на «мы» и «они». Они уже пошли обедать, а мы ещё нет. Их уже отблагодарило начальство, а нас ещё нет. Ничего не напоминает?

— На ваш взгляд, русские и украинцы ничем не отличаются?

— Что отличает одну страну от другой? Прежде всего культура. Англия – это Шекспир, Франция – это Гюго, Россия – это Толстой и Достоевский. А Украина – это кто? Тарас Шевченко, писавший свои дневники не по-украински, а по-русски? К тому же Одесса – это совсем не Шевченко, а Ахматова и Бабель. Харьков – это не Шевченко, а Репин.

Украинская культура – часть русской, и, на мой взгляд, она существует только в этом качестве. История русской литературы начинается с летописца Нестора – жителя киевских пещер, написавшего: «Откуда есть пошла Русская земля…» Или взять философа XVIII века по фамилии Сковорода, которого на Украине считают одним из самых значимых украинских философов. «Всякому городу нрав и права, всякий имеет свой ум голова», — писал он. Это что, украинский язык? Или взять «Очи чёрные» – один из самых известных в мире русских романсов. Автор этих стихов – подпоручик русской армии с украинской фамилией Гребёнка.

— Кем украинцы считают Гоголя с его русофильскими взглядами?

— Украинским писателем, который оказался слабым и за московские деньги переписал «Тараса Бульбу» в угоду русскому царю. Они переиздают эту повесть, заменяя слова «русский» и «малоросс» на «украинец». Кстати, меня тоже на Украине ругают и, что самое смешное, при этом считают своим.

Помиримся

— Комполка в «Афганском изломе» говорит: «Пусть политики рассуждают, а мы солдаты и будем исполнять свой долг». Применимо ли это к украинским военным, которых у нас называют карателями?

— В какой-то степени. Призванные на службу солдаты исполняют приказ. Их нельзя осуждать. Но это совершенно не касается людей, добровольно взявшихся наводить порядок на Востоке. А тем более виноваты те, кто отдаёт преступные приказы.

— Кто вам ближе в российской политике – «партия голубей» или «партия ястребов»?

— Судите сами. По моему мнению, на планете существует широкий Русский мир, границы которого существуют в душе каждого, кто разделяет русские ценности. Но существуют и совершенно конкретные границы Русского мира, которые Россия как наиболее могущественное государство этого мира обязана защищать от проникновения в него чуждой культуры и враждебной для нас  государственной идеологии. Защищать всеми возможными методами. Практически эти границы совпадают с границами славянских республик СССР в границах 1939 года, т.е до «освобождения» Западной Украины. Сложность защиты этого мира связана прежде всего с нарушением международных договоров, заключённых  во время Беловежского развала СССР. Это была перекройка европейских границ, правда чрезвычайно выгодная нашим, назовём их так, западным партнёрам. И теперь, когда мы пытаемся отстоять исконные тысячелетние интересы нашего народа, нам говорят: «Нет, господа, вы по пьяни или не по пьяни подписали, вот ваша подпись, ничего не знаем…». Именно этим вызвана сложность нынешнего положения самой Российской Федерации. Мы не можем не ответить на попытку порабощения наших людей, уничтожения языка и тысячелетней культуры. Это будет ощущаться народом как предательство не только интересов  народа, но и дальнейшего его существования как такового.

Именно этим было вызвано присоединение Крыма к РФ. Речь шла о защите не только русских людей, живущих в Крыму, но и о защите самого существования России и, следовательно,  русской культуры и русской государственности. Судьба нашей страны сейчас в чрезвычайной опасности. Нельзя было не присоединить Крым. Это не акт агрессии, но акт защиты от агрессии. С другой стороны, совершенно понятно, что за Крым надо платить, и предъявлённый нам счёт будет жестоким. Меня вчера приглашали на телевидение, предлагали поговорить о «сегодняшней национальной трагедии». Я спросил: «Это падение рубля?» Не смейтесь. То, что происходит с рублём сейчас, – цветочки. Дальше будет очень несладко, дорогой мой. Нам противостоит сильнейшая страна в мире – США. И если мы выберемся из сложившейся ситуации, то нашему президенту можно будет поставить памятник при жизни. Сейчас для нас нет другого выхода, кроме как довериться ему. Надеюсь, он знает что делает.

— Как относитесь к московским маршам мира?

— Воспринимаю подобные акции как солидарность с украинством и с Америкой. Повторяю: Россия находится в тяжелейшем положении. И любое действие, направленное на ослабление нашей страны, я рассматриваю как предательство.

— Считаете, нельзя одновременно сопереживать солдатам украинской армии и ополченцам?

— Можно, если шествуешь c плакатами и флагами по границе Украины и Народных республик. Вот тогда можно присоединиться к этой акции (смеётся).

— Вы сказали, что многие украинцы зомбированы. Но ведь и в России широко распространена ненависть к украинцам, пусть и ответная.

— Это наш народ – и с той, и с другой стороны. Не стоит драматизировать, отношения России и Украины непременно наладятся. Уж как русские воевали с немцами! Помните картину «Не забудем, не простим!»? Убитый мальчик, самолёт с крестами… Что же, время лечит даже это. Если бы каждый народ про каждый народ вспоминал постоянно что-то плохое, то жить, по крайней мере в Европе, было бы невозможно. С украинцами помиримся, культурное родство возобладает. Вот с англо-саксонским миром сложнее. Русский мир для него извечный оппонент, и Украина – всего лишь плацдарм.

Литература в кино

— В этом году на экраны выходит ваш фильм «Душа шпиона», снятый по мотивам автобиографического романа разведчика Михаила Любимова, работавшего в Лондоне.

— Вы правильно сказали: по мотивам. События романа «И ад следовал за ним» перенесены в наше время – в 2013 год. Как ни странно, в этой картине про шпионов я выражаю свою растерянность, возникшую под впечатлением от собственной, не короткой, жизни. Растерянность, неуверенность, попытку найти твёрдую почву под ногами.

— Ваш герой испытывает сомнения?

— В том-то и дело. А шпиону необходима уверенность в своих действиях. Его работа – это воровство документов, шантаж, обман. Человек врёт каждую секунду. Он не есть тот, кто он есть. В случае со Штирлицем всё понятно: идёт война, она всё оправдывает. А если войны нет? Впервые в мировом кинематографе работа шпиона будет рассмотрена с морально-этической точки зрения. Возможно, этим и вызван тот факт, что путь фильма на экран оказался не совсем простым. А телевизионная версия фильма будет несколько отличаться от прокатной.

— «Собачье сердце», «Идиот», «Тарас Бульба»… Есть ли у вас желание вновь обратиться к русской классике?

— Конечно. Есть и желание, и замыслы, но они очень дороги. С «Душой шпиона» мне помог Фонд кино, а также два частных лица: Геннадий Козовой и Сергей Собко. Я спросил господина Козового: «Не жалко денег? Ведь они могут не вернуться?» Он мне ответил: «Когда я даю деньги на строительство церкви, я же не жду, что они вернутся…» Хорошо, что есть такие люди. Обязательно их упомяните.

Сергей Рязанов

Источник: «Аргументы недели», 02.10.2014