А. Жеребцов: «Пока есть троицкие концерты – есть самобытный Троицк»

За последние недели в Троицке состоялось два сборных рок-концерта: вечер памяти Романа Краснова в «Мосте» и фестиваль«Music Infection» на Академической площади в День Москвы. По следам событий редакция обратилась к худруку и одному из вокалистов троицкой группы «Жеребцов и друзья» Александру (фамилия – соответствующая). Музыкант охотно поделился своими соображениями о местной рок-музыке, о местных концертах и, куда уж деваться, о собственной группе.

– Остаются ли после смерти основателя «Унганги» Ромы Краснова интересные группы в Троицке? О твоей группе не спрашиваю – тут ты слишком субъективен.

– Думаю, самый интересный и перспективный исполнитель (после смерти Краснова и лидера «Панацеи» Юса) – это Васо Патовин, исполняющий песни и инструменталы собственного сочинения. По крайней мере, его музыка наиболее не похожа на все остальные коллективы.

– Главным достоинством музыки ты считаешь её непохожесть на остальную музыку? Или этот фактор становится для тебя решающим при оценке троицких групп в виду их недостаточного профессионализма?

– Да просто привлекает всё, выделяющееся из массы. Вася очевидно выделяется. Уровень мастерства троицких коллективов, мне кажется, в среднем у всех более-менее одинаковый. А вот фантазия — разная.

– А если говорить конкретно о вокале? Скажем, у тебя, у Мирона(«Путь Солнца») и у Ткачёва («ОптимизмБэнд») примерно одинаковый вокальный профессионализм?

– Думаю, да. Хотя, наверное, Мирон профессиональнее меня. В том смысле, что, я уверен, он не сорвет голос после двухчасового«концика», а я – сорву. Но слабость в вокальной технике Алексея — это плохоразборчивый текст.

– Многим нравится вокал Ткачёва («ОптимизмБэнд»). На вечерах памяти Краснова его приглашают на сцену в качестве гвоздевого номера программы.

– Вполне возможно.

– Ответ очень характерный, я как раз хотел коснуться этой темы: складывается впечатление, что у троицких групп часто нет никакого интереса друг к другу. Вплоть до того, что после своего выступления музыканты покидают площадку и не слушают выступление коллег.

– Да, именно это я проделал в последний раз на концерте памяти Краснова. А что, Шевчук ждет выступления Васильева на «Нашествии»?

– Иными словами, тебе нечему поучиться у коллег, а им — у тебя?

– Учиться всегда есть чему, я считаю. Главное – делать это осознанно. Например, сейчас я хочу понаблюдать, как гитарист Дэн Розадеев решит проблему паузы во время смены команд — а вот он половину первой песни играет один, пока барабанщик меняет железо… Мне интересно, и я не ухожу. Вообще, учусь я преимущественно на репетициях, а на концертах – учу.

– Учишь ли? Коллеги относятся к тебе примерно с тем же интересом, что и ты к ним...

– Учу публику.

– Чему же?

– Ну, например, в песне «Квазары» я вкратце рассказываю существующую теорию возникновения и смерти Вселенной. Люди задумываются. Кстати, анонс: мы планируем делать песню из мультфильма «Остров Сокровищ»: «Шанс — он выпадает только раз».Я намерен всякий раз исполнение этой песни предварять кратким обзором книги Нассима Николаса Талеба «Черный Лебедь» о редких маловероятных событиях.

– Вы исполняете много каверов и мало собственных вещей. Известно, что в твоём творческом багаже есть по песне на стихи Полозковой и Лившица, а также песня «Поезд на Юму» по мотивам одноимённого фильма с Расселом Кроу. Будут ли они сделаны в аранжировке?

– Несомненно. Работы уже ведутся. В «Поезде...» мы пока застопорились на том, что не умеем играть кантри – а песню хочется сделать именно в кантри-стиле. Что касается «Здравицы», то у Полозковой много текста — пробуем как-то сокращать или менять структуру стихов.

– Но почему вы начали с каверов? Чужие песни ты любишь больше, чем собственные? Или группа не слишком уж ценит тебя в качестве автора?

– Мы начали с каверов, это факт, о причинах можно рассуждать, но как раз книга «Черный Лебедь» учит не строить концепции и не искать причины, а сосредотачиваться на фактах.

Играя каверы, мы учимся у западной эстрады. Например, разбирая популярную песню Адель «Rolling in the deep», я обнаружил: структура куплета в ней чуть сложнее, чем это слышно моему уху, воспитанному на советском роке. 4 такта по 8 счетов – это классический ход. У Адель в первом такте 9 счетов, во втором 7, в третьем снова 9, а в четвертом 3 и 4 счета. В итоге получается 32 счета, как и в классической схеме, но музыка уже звучит иначе, по-западному.

– У тебя есть песня национально-патриотического толка «Росы в полях». В ней отсутствует радикализм, но некоторые велись на шутку, что это баллада из репертуара ультраправой группы «Коловрат». Она не будет сделана?

– Вряд ли. Песня – эксперимент. Я проверил, могу ли писать песни на абсолютно чуждую мне идеологию. Могу ли воспринимать чужую точку зрения до такой степени, чтоб говорить о ней своими словами.

– Почему ваш коллектив назван твоим именем? Ведь ты даже не единственный фронтмен в команде.

– Название рабочее, его надо сменить. Мы всё время ищем подходящее, но не можем придти к согласию.

– Как ты оцениваешь организацию рок-концертов в Троицке? Я имею в виду звук.

– В последнее время звук стал лучше. Я это связываю непосредственно с звукорежиссером Димой, который работал на последних двух концертах, где мы играли.

– А оборудование – достойное?

– Для моего исполнительского уровня – выше крыши.

– У вас всё-таки довольно тихая музыка. Когда играют шумные группы, ты легко разбираешь текст?

– У Ткачёва разбираю.

– Устраивает ли тебя количество зрителей на троицких мероприятиях? Нет ощущения полупустой площадки?

– На площади такого ощущения не было. Людей пришло много, и именно к выступлению нашей команды ведущий Мишаня пригласил слушателей еще ближе к сцене, так что, по моим ощущениям, там с количеством публики было все хорошо.

На концерте памяти Краснова перед сценой, действительно, никто не скакал. Но там мне важнее было качество, а не количество публики. Если отцу Романа или Ире Холиной понравилось наше выступление, то это важнее веселого слэма панков перед сценой.

– Спрошу прямо: такие вот троицкие мероприятия вообще заслуживают того, чтобы мы с тобой о них так долго и серьёзно рассуждали, или это своего рода возня в муравейнике?

– Они заслуживают внимания, но не с музыкальной точки зрения, а с точки зрения самоопределения Троицка. Потому что Троицк – это и есть такие вот концерты, где все всех знают. И пока они есть – есть и Троицк как самобытный субъект.

– В День Москвы рок-концерт был переведён из субкультурного молодёжного формата в ранг общегородского мероприятия. Оно проводилось не на стадионе и не на лыжной базе, а в центре Нижнего Города. И привлекло внимание, что называется, случайных людей – родителей с детьми, гастарбайтеров... Я правильно понял, что ты этим доволен?

– Да. Мы проводим их инициацию в Троичане. К тому же для меня нет случайных зрителей. Цитируя мастера Угвея из «Кунг Фу Панды»,скажу: «Случайности не случайны».

– Ну что ж, будем заканчивать. Есть ли у тебя в планах запись альбома? Насколько я знаю, качественная запись – довольно затратное дело.

– В XXI веке учащийся 7 класса может записать песню, выложить на ютуб и прославиться на весь мир. Так что проблема не в деньгах, а в идеях. И у нас аналогично. Пока нет материала на альбом.

– Ладно, желаю вам и троицкому року в вашем лице дальнейших успехов.

– Уже есть успех? Это радует. Кстати, а нельзя ли воспользоваться возможностью и сделать объявление?

– Только не коммерческое.

– Мы ищем музыкантов. Любых. Желательно для исполнения соляков, но это необязательно должен быть соло-гитарист. Пусть это будет соло-баянист, например.

Беседовал Сергей Рязанов