Микропримеси и реальные сроки, или Дело не клеится, но шьется!

В 2012 году ТрВ писал о ситуации, связанной с арестом Ольги Зелениной, заведующей химико-аналитической лаборатории пензенского НИИ сельского хозяйства.

Ранним утром в квартиру недалеко от Пензы, где она жила с семьей, ворвались спецназовцы в масках и с автоматами, и, даже не дав ей одеться, в халате и тапках, самолетом этапировали в Москву, где ей было предъявлено обвинение в пособничестве контрабанде наркотиков в особо крупном размере.

Пособничество, по мнению следствия, выражалось в подготовке ответа на письмо небольшой коммерческой организации, занимающейся импортом пищевого мака. Ответ представлял собой научное мнение специалиста по вопросам выращивания мака на запрос адвоката, занимает 10 страниц и доступен для прочтения любому желающему.

«Дело Зелениной» привлекло общественное внимание, в первую очередь в среде ученых и экспертов, вызвало много газетных публикаций, о нем счел нужным написать международный научный журнал Nature.

После нескольких заседаний суда, многочисленных протестов научной общественности, личного поручительства уполномоченного по правам человека Владимира Лукина и еще многих достойных людей, суд выпустил Ольгу Зеленину под подписку о невыезде и назначил ей местом пребывания Троицк, где она сейчас и живет в ожидании суда.

– В 2012-ом Вас арестовали. Что происходило с Вами?

– Всё это время я называюсь обвиняемой. Прошло уже 18 месяцев с того дня, как меня арестовали, обыскали и вывезли в Москву, где предъявили совершенно абсурдное обвинение, повозили по всяким вонючим ИВС (изолятор временного содержания), а потом бросили в СИЗО-6, один из самых строгих в Москве. Там меня продержали больше месяца. Я видела безразличие судей, бесправие обвиняемых, беспомощность осужденных и бессовестность так называемых правоохранителей.

Некоторые газеты называли меня «экспертом по маку», но официально я им никогда не была. За 35 лет работы в химических лабораториях НИИ я не сделала ни одной судебной экспертизы. Я являюсь просто специалистом по культивированию наркосодержащих растений.

– Сколько судебных заседаний уже прошло, виден ли конец процесса?

– Я прошла четыре суда по «мере пресечения» и еще около 20 судов по ст. 125 УК РФ (это я жаловалась на действия или бездействие следователей и прокуроров). Дважды в суде меня безуспешно пытались отстранить от должности, и четырежды я безуспешно пыталась восстановить свое конституционное право на труд и проживание со своей семьей. Пока все мои усилия не дали желаемого результата.

– Почему поменялась статья обвинения, что именно сейчас Вам предъявляют?

– Меня сажали в тюрьму как пособницу контрабандистов. Обвинение в пособничестве контрабанде и сбыту наркотиков сняли только в ноябре 2013-го из-за отсутствия доказательств (вернее события преступления). Таким образом, дело о групповой контрабанде рассыпалось. Сегодня меня обвиняют в превышении должностных полномочий, а именно в подготовке проекта письма директора института и ответов специалиста на запрос адвоката (!). Все это якобы способствовало деятельности некоего преступного сообщества, которое организовал директор компании, ввозившей мак в Россию.

Хотя я ни с кем из этих людей ДО моего ареста прежде не общалась и даже не была знакома, следователи сначала причислили меня к их «преступной группе, а потом «уточнили», что «членом преступного сообщества я не являлась».

– Каково мнение Ваше и других обвиняемых о существе дела?

– Есть основания полагать, что дело связано с грязной борьбой по переделу рынка поставок мака в Россию по заказу конкурентов. Таким образом, получается, ФСКН выступает в качестве административного ресурса по устранению с рынка одних дистрибьюторов в пользу других.

Меня посадили в назидание всем ученым, осмелившимся говорить, что мак пищевой всегда содержит вещества, которые в России включены в списки запрещенных или ограниченных к обороту.

Но, согласитесь, мое мнение как ученого и кандидата с/х наук – это еще не повод сажать меня за это в тюрьму.

Известно, что ФСКН на эту тему возбуждает ежегодно (!) около 2,5 тыс. дел и отказаться от потенциальной возможности привлечь любого гражданина в качестве обвиняемого они никогда не захотят.

Так называемые «маковые дела» абсурдны изначально. Ведь если государственные органы, ответственные за пограничный контроль, позволили этому якобы «нечистому» маку пересечь границу России – то виноватыми являются именно они. Но ведь таможенников не сажают!

Если же мак, ввезенный в Россию, был чистый, то за что же ФСКН сажает продавцов, бакалейщиков, владельцев кафе, булочников и простых покупателей? Такие дела представляют собой пример «избирательного правосудия» в отношении тех, кто не смог или не захотел откупиться от наездов сотрудников ФСКН.

– Кто сейчас находится под стражей по Вашему делу и почему?

– Меня не знакомили с постановлениями об объединении дел. Единственный, о чьем заключении я знаю, – Роман Шилов. Это отдельная история. У Романа гражданство Австралии и России. Австралийское гражданство не спасло его от российской тюрьмы. За рубежом торговля маком вообще не преступление, а маковая солома не наркотик!

– Помощь коллег по работе (и Академии сельхознаук в целом) Вам помогла в защите?

– Я очень благодарна ученым РАН, чья поддержка буквально вырвала меня из тюрьмы. Мои коллеги из пензенского НИИСХ обращались к президенту с просьбой прекратить мое уголовное преследование, неоднократно писали просьбы в суды изменить мне подписку о невыезде из Москвы на разрешение проживать в Пензе.

Однако РАСХН как бы дистанцировалась не только от меня, но и от всей проблемы культивирования мака масличного в России, инициатором которой она сама же выступала ранее.

– Что именно сейчас расследует следствие?

– Досудебное следствие окончено. Сейчас идет так называемая стадия ознакомления с материалами дела. Идет довольно странно. Обвиняемым даже не сообщили, сколько томов «доказательств» следствие «сшило». Не предъявили эти тома на обозрение. За первые два месяца ознакомления мне показали лишь 23 тома. Это довольно странная подшивка неких документов без описи, пронумерованная карандашом и не опечатанная надлежащим образом. Внутри – фотографии складов, поддонов с мешками, и чуть ли не каждый мешок анфас и профиль. Десятки томов товарных накладных на тысячи наименований товаров начиная с «Вискаса» и кончая туалетной бумагой «Джоли», среди которых мак и не найти…

– Что делают адвокаты для защиты? Прокуратура Москвы надзирает за следствием?

– Адвокаты на данной стадии вяло пишут жалобы. В нашей стране, как я поняла, их мнение волнует только подзащитного. Суды, прокуратура и следствие к нему практически глухи.

Прокуратура Москвы, которая должна надзирать за следствием, занимается лишь отписками, вернее, цитированием обвинения, вообще не вдаваясь в суть происходящего.

– В газетах писали, что Вы были ведущим специалистом в России по культивированию мака и конопли и соавтором нескольких новых сортов.

– Хочется надеяться, что и осталась. Следствию не удалось отстранить меня от должности. Формально я и сегодня – заведующая лабораторией пензенского НИИСХ.

– ТрВ писал об абсурдности «трех нулей» (невозможность достичь полного отсутствия антибиотиков в молоке, этанола в крови человека и опийных алкалоидов в семенах мака). Можно ли считать, что с Вашим непосредственным участием был отменен, наконец, последний «ноль», и наше законодательство стало более разумным?

– Я не считаю свою роль столь важной, но уверена точно, что и мои доводы были изучены.

Чиновники из Росстандарта сопоставили, наконец, законы и в июле 2013 года привели ГОСТ на мак в соответствие с Техническим регламентом «О безопасности зерна» и СапПиН, которые в отличие от ГОСТа на мак имеют силу нормативных документов и не имеют утопических требований по содержанию наркотических средств в маке пищевом.

– Таможня впустила партию мака в Россию, почему арестовывают торговцев? Дальше будут арестовывать покупателей, они тоже оказываются участниками незаконного оборота наркосодержащих веществ?

– Вопрос не ко мне. Я могу лишь предположить, что это своеобразный бизнес. Одни выпускают (таможня), другие (ФСКН) приходят и намекают о следовом содержании запрещенных веществ в пробе, которое при желании может быть пересчитано на особо крупный размер в партии. Тех, кто сразу не понял намека, сажают. Меня привлекли якобы за пособничество контрабанде наркотиков в особо крупном размере. В двух огромных грузовиках (42 т мака) могло бы содержаться, по расчетам их экспертов, аж 295 г морфина. Следственная группа ФСКН из 20 человек уже более 18 месяцев пытается доказать злой умысел на ввоз именно этих 295 г наркотиков, а не 42 т пищевого мака.

Вероятно, им с настоящими афганскими бандитами, где в год производится 150 млрд разовых доз (информация с сайта ФСКН), работать реально страшно. А назвать бандитами нормальных людей легко, и, как показал мой опыт, это практически ненаказуемо.

– Какой Вы видите перспективу этого дела? Почему ФСКН так старается сохранить обвинительный уклон?

– Всё зависит от политической воли одного всем известного человека. Если он не даст отбой, то посадят всех! Просто так, на абсолютно ровном месте, без вины...

Поскольку в пищевом маке всегда присутствуют алкалоиды опия, постольку все – кто продает, покупает и ест пищевой мак – де-факто уже рассматриваются ФСКН как участники оборота наркотических средств. Это – реалии сегодняшнего дня. Люди в черном могут прийти за каждым.

– Кто виноват, и что делать?

– Это ключевые вопросы, здесь нужно понимать, что тот же ФСКН делает ровно то, что позволяет ему делать гражданское общество и судебная власть.

Так что все вопросы по маку – не только к ФСКН, а, скорее, к нашему кривосудию. И не только по маку...

Огромное спасибо всем, кто мне помогает!

Беседовал Владимир Кириченко

От редакции

Данное дело стало резонансным, оно выявило принципиальные нарушения Россией «Единой конвенции ООН о наркотических средствах» 1961 года, а также несовершенство законодательного регулирования, из-за которого сидят по тюрьмам тысячи людей. Будем следить за происходящим дальше.

«Из-за невозможности получить жизненно важную медицинскую помощь в Москве застрелился контр-адмирал Апанасенко, главный эксперт России по баллистическим ракетам подводных лодок»

2014.02.09 , https://www.facebook.com/oxana.khramova

Вот что пишет его дочь, опровергая сообщения СМИ (это первоначальный текст, к настоящему времени отредактированный ею без потери смысла): «У папы была терминальная стадия рака поджелудочной. Он мужественно терпел боль. Моя мама попыталась получить для него морфин в поликлинике (показанный ему). Чтобы получить ампулы на 5 дней, нужно было много часов пробегать по разным кабинетам в поликлинике, несколько дней. Под вечер не хватило одной подписи и поликлиника закрылась. В совершенно измученном состоянии моя мама пришла домой БЕЗ обезболивающего. Папа был возмущен. Это стало последней каплей. Ночью он всё приготовил, оставил четкую записку с указанием причин („прошу никого не винить, кроме Минздрава и правительства. Сам готов мучиться, но видеть страдания своих родных и близких непереносимо“). Поставил число, время, подпись. Достал наградной пистолет. Дальше вы знаете из СМИ. Я думаю, этим поступком он хотел привлечь внимание к тому, как обращаются с онкобольными в России. Выдача наркотических обезболивающих настолько сложная, что никто не хочет этим заниматься, вот и посылал нас каждый от себя подальше с этой просьбой.»

Михаил Делягин отметил: «Мою семью эта чаша пока, слава богу, минула, — но я знаю случаи, когда даже врачи не имели возможности получить обезболивающее, необходимое для их мучительно умиравших от рака близких. Сегодняшняя система, созданная Минздравом и ФСКН, производит полное впечатление преступной: реальной борьбы с наркоманией и наркомафией не ведется, в то время, когда тюрьмы переполнены „стрелочниками“-наркокурьерами, честные люди не имеют возможности приобрести жизненно важные препараты.

Похоже, вся система госрегулирования — и мы видим это от оборота наркотиков до банков со всякими Полонскими и Алякиными — сознательно и эффективно ориентирована на поощрение разнообразных преступников и на всемерное подавление попыток жить честно».