РПЦ строит православную финансовую империю

Последние скандалы вокруг принадлежащих патриарху Кириллу «нехорошей квартиры» в центре Москвы, роскошного автомобиля и дорогих часов вызвали повышенный интерес к финансовому состоянию Русской православной церкви (РПЦ). Разобраться в этом вопросе нелегко: с экономической точки зрения РПЦ – огромная транснациональная корпорация, состоящая из десятков тысяч юридических лиц.

В ней есть, как говорят бизнесмены, головная компания – «Московская Патриархия Русской православной церкви». У неё в подчинении более 200 епархий, расположенных по всему миру. Число монастырей давно превысило 700, из них на территории России находятся более 200 мужских и свыше 230 женских. Епархии объединяют около 30 тыс. приходов, а количество духовенства перевалило эту цифру. Каждый приход – отдельное юрлицо, с персональными бюджетом и собственностью.

По мнению известного оппонента РПЦ публициста Александра Невзорова, разобраться в церковных богатствах невозможно: «Там и сами не смогут привести в порядок свою бухгалтерию, даже если захотят. Сделать это сможет только ОМОН, который вломится к ним и вскроет их сейфы». Тем не менее «АН» решили разобраться в этом сложном и запутанном вопросе.

Деньги любят счёт

Деньги в РПЦ считать умеют. Более того, высшее руководство церкви постоянно демонстрирует очень большую осведомлённость в финансовых вопросах. Второе лицо Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион осенью прошлого года выступил на международном симпозиуме «Этика банковской деятельности» с докладом «Духовно-нравственные аспекты современного экономического кризиса». Этот весьма объёмный труд был зачитан им в храме Христа Спасителя (ХХС) в Москве. В ходе доклада митрополит продемонстрировал своё полное владение темой. Он свободно разбирается даже в особенностях кредитования в США: «Начиная с 90-х годов ХХ века американские банки стали выдавать кредиты тем, кому они раньше их не предоставляли. Ничего, что клиент не соответствует критериям банка, – ведь банк забирает недвижимость в залог. И схема работает, пока цены на рынке недвижимости растут».

Много времени уделяет финансовым проблемам и патриарх Кирилл. Ровно через два месяца после своего избрания на патриарший престол он реорганизовал управление финансами РПЦ. В конце марта 2009 г. была возрождена деятельность ликвидированного при патриархе Алексии II Финансово-хозяйственного управления РПЦ.Тогда же руководителем этого ключевого органа был назначен епископ Подольский Тихон (викарий Московской епархии, бывший начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме).

Заплати налоги и молись спокойно

Когда священников упрекают во владении дорогими вещами, они часто оправдываются – мол, в обычной жизни батюшка едва сводит концы с концами, а «Ауди» и роскошный особняк ему подарили неизвестные доброжелатели. Как правило, это сказки.

Дело в том, что, согласно 217 статье Налогового кодекса, просто так принимать в подарок недвижимость и транспортные средства можно только от членов семьи и близких родственников. В остальных случаях с них нужно платить «налог на доходы физических лиц». Он составляет 13% от стоимости вещи. Столько же нужно перечислить государству, если дарят долю в компании или акции.

Проще говоря, если неизвестные доброхоты бесплатно отдали священнику рясу или часы – платить налог государству не нужно. Но если ему вручили «Гелендваген» за 5 млн. руб., батюшка обязан перечислить в казну 650 тыс. рублей. Излишне говорить, честные священники из небогатых приходов видят подобные суммы только в кино и криминальных новостях.

Затем Кирилл озаботился наведением порядка с поступлением средств из регионов в Москву. В конце того же 2009 г. в своём докладе на Епархиальном собрании Москвы он заявил, что для финансовой устойчивости церковь должна «нормализовать взаимоотношения «приход – епархия – патриархия». Однако, похоже, на местах эти слова Кирилла были услышаны плохо. Уже через месяц патриарх пошёл на невиданный ранее шаг – обнародовал некоторые цифры денежных поступлений в центр. «Ознакомление со значительной частью финансовых отчётов епархий и их сопоставление с размерами епархиальных отчислений вызвали у меня недоумение. Должен сказать, что нынешние отчисления ряда епархий в 100, 200 или 300 тысяч соответствуют годовым отчислениям в Московскую патриархию наименее обеспеченных приходов Москвы».

Зная эти цифры, можно понять хотя бы примерное количество денег, перечисляемых из регионов в Москву. По официальным данным, в Московской епархии имеется 1104 прихода. Если самые бедные из них перечисляют по 100–300 тыс., то сумма составит сотни миллионов рублей в год. Не стоит забывать, что кроме богатейшей Московской в состав РПЦ входят ещё 200 епархий. Таким образом, приблизительная оценка общего дохода только патриархии составляет несколько миллиардов рублей в год.

Это подтверждают и другие источники.К примеру, в этом году аналитики «РБК» подсчитали, что заработки патриархии составляют 100–150 млн. долл. в год. А вся церковь в целом оперирует куда большими суммами. По оценкам научного сотрудника Центра изучения Восточной Европы Бременского университета Николая Митрохина, в начале 2000-х гг. доходы церкви достигали 500 млн. долл. в год. По некоторым оценкам, с тех пор они выросли примерно на порядок.

Провинция постится

Многие провинциальные монахи и священники буквально в штыки встречают «наезды» патриарха с требованием увеличения перечислений денег в центр. Причина в огромном расслоении российского общества, которое не обошло и РПЦ. Большинство приходов даже в Центральной России, не говоря уже о Сибири, на фоне вызолоченных «с ног до головы» храмов столицы выглядят нищими. К тому же серьёзные вопросы вызывает расходование этих средств. Провинциальные батюшки с горечью шутят: на пляжах Средиземноморья сложно не наступить на московского попа.

Земельный вопрос

Патриархия постоянно изыскивает новые источники получения прибыли. В 2010 г. были приняты новая редакция монастырского устава, новые уставы приходов и патриарших подворий. Они предусматривают обязательное предварительное согласование с патриархом всех сделок с недвижимостью и земельными участками, принадлежащими религиозной организации на праве собственности или пользования.

Последнее время вопрос стал ещё острее. В некоторых епархиях легко можно услышать истории, полные чёрного юмора. К примеру, в отдалённый скит, расположенный от ближайшего города за 400 км, приезжает игумен. А там совсем закончилась еда. Народ к нему с вопросом – что бы поесть. Но игумен, хоть и очень хороший человек, но всё-таки не Иисус Христос – пятью хлебами всех накормить не может. Однако он нашёлся чем успокоить: «Два дня потерпим, а там и пост начинается». Впрочем, от голода тогда никто не умер.

Такое положение дел вынуждает патриархию при сборе средств даже вспоминать библейские времена. Недавно Кирилл напомнил, что «взносы являются канонической, если угодно – экклезиологической обязанностью епархий, идущей ещё от тех времён, когда местные церкви собирали средства апостолам, которые доставляли эти средства в Иерусалим».

Тем не менее подобное давление вынуждает на местах заняться финансами всерьёз. Весной этого года епископ Ставропольский и Невинномысский Кирилл на епархиальном собрании заявил, что организации торговли необходимо уделять большое внимание: «Торгующие в храмах должны хорошо разбираться в предлагаемом ассортименте, уметь грамотно ответить человеку на самые простые вопросы, подобрать необходимую литературу. Возможно, есть смысл в дальнейшем обратиться к опыту других епархий, где регулярно проводятся обучающие курсы для церковных работников».
От прихода есть доход

Из чего же складывается доход обычного прихода? Некоторыми подробностями своей и приходской жизни поделился с «АН» ныне заштатный протоиерей Алексей Марченко, выпускник Коломенской духовной академии и Свято-Тихоновского православного университета (а заодно мехмата МГУ), возглавлявший приход в подмосковных Сосенках до 2010 года.

В соответствии с законодательством о религиозных организациях приход платит государству только один налог – налог с зарплаты. В приходе отца Алексея было 17 штатных должностей.Самая маленькая зарплата – у человека «на ящике», в который принимаются пожертвования за свечки и прочие товары. За один-два дня работы в неделю человек получает в месяц 5–6 тыс. рублей. За три-четыре дня – порядка 10 тысяч.

Самая большая зарплата, разумеется, – у священника. Отец Алексей получал за службу в храме 30 тыс. рублей. Ещё 40–50 тыс. в месяц ему приносили требы (богослужения, совершаемые вне храма: освящение домов и автомобилей, панихиды). За крещение, венчание, отпевание и прочее тоже взимаются пожертвования. Цены на требы он не регламентировал – кто сколько предложит. Жёсткой тарификации нет, но всё же некий прейскурант существует. Иногда священник отказывался от вспоможения, считая его слишком накладным для небогатого мирянина.

«Культура десятины, когда миряне отдают десятую часть дохода своему храму, во многом утрачена. Потому что в наше время храмы чаще создаются (а иногда и ремонтируются) по инициативе сверху – на государственные и муниципальные деньги. Люди не строят храм сами, своими средствами и силами, а приходят в готовый храм и не в полной мере воспринимают его своим», – рассказывает отец Алексей.

«На реставрацию храма (ремонт, облагораживание, роспись) мы тратили 2–2,5 миллиона рублей за строительный сезон. А ещё зарплаты, коммунальные услуги. Хотя, надо признать, священники в Московском регионе не бедствуют. Думаю, в столице трудно найти батюшку, который получает менее 100 тыс. рублей. Это нижняя планка, про верхнюю я даже гадать не буду. В Подмосковье доход ниже, но бедного священника встретишь вряд ли. Важный момент – как относится батюшка к своему состоянию. Не очень красиво, когда он ездит на машине, которую не могут себе позволить большинство прихожан».

Храм на крови

Обвинения в безакцизном ввозе алкоголя и табака, обращённые в адрес церкви, священники и монахи друг с другом стараются не обсуждать. Хотя слухи об этом ходили. Отец Алексей уверен: такие случаи вряд ли часты. Это была заказная информационная атака, причём со стороны одних иерархов против других.

Что же касается связей РПЦ с криминалом, то строительство храмов криминальными кругами для отмывания денег действительно имеет место. Отсюда – невесёлая шутка о «храмах на крови». «В каждом благочинии есть хотя бы один храм, построенный во многом на деньги криминала, – говорит отец Алексей. – Но разговоры о том, что можно использовать бандита в благих целях, не очень-то убедительны. Чтобы использовать бандита, надо с ним подружиться, как минимум, войти с ним в энергетический контакт. И для священника, и для прихода это обернётся плохо. Я тоже общался с бандитами – освящал им дома, но не более того. Дружить с ними, быть батюшкой по вызову я не захотел».

Свечной заводик – лучший выбор

Не всякая торговля в храме приносит прибыль. Например, литературу продают из культурно-просветительских и миссионерских соображений. Поднять цены на книги больше чем на 15% от закупочной стоимости нельзя – они и без того дорогие. То же самое касается иконок. Золотые крестики и цепочки можно продать только в Москве. Но вообще спрос на кресты невелик: в приходе отца Алексея продавалось 30–40 серебряных крестов в год. А вот торговля свечками прибыльна: цены на них могут быть выше себестоимости в десять раз. Действуют 60%-ные скидки для пенсионеров (документы предъявлять необязательно).

Наряду с торговлей свечами стабильный доход храму приносят так называемые записки: прихожанин пишет на бумажке своё имя, имена близких людей, которые священник произносит во время службы, молясь за здравие и за упокой. Каждое имя оплачивается отдельно.

Внутрицерковное финансовое законодательство не конкретно – совсем не содержит цифр. В каждом регионе – свои правила, не закреплённые документами. Московская епархия забирает у храмов 20% дохода. В случае отца Алексея – 70 тыс. в квартал (всё те же 300 тыс. в год. – Прим. «АН»). Это значит, в год приход зарабатывал 1,4 млн. рублей.Впоследствии епархия информирует приход, как израсходованы эти деньги.

Периодически в храм под видом обычного мирянина приходит епархиальный ревизор. Он фиксирует количество прихожан, поданных записок, проданных свечей. Затем в епархии производят подсчёты. Бывает так, что доход храма оказывается в разы выше того, о котором священник сообщает своему начальству. В таких случаях настоятеля вызывают «наверх» и проводят с ним беседу, сначала мягко. Если ситуация не меняется, его понижают с настоятеля до простого священника и переводят в другой приход. В каждом благочинии, а это от 20 до 40 храмов, – каждый год происходит одна-две таких рокировки.

«Какими средствами располагают епархии, какие там зарплаты, – закрытая информация, – продолжает отец Алексей. – Высшее священноначалие – епископы и сам патриарх – не имеют зарплаты как таковой, поскольку они монахи и дают обет нестяжания. Их нужды оплачиваются из церковного бюджета. Нередко священноначалие вкладывает церковные деньги в посторонний бизнес. Глядя на это, некоторые рядовые священники поступают так же».

В музеях запахло ладаном

Ещё один источник доходов церкви – паломники и туристы. Только остров Валаам привлекает 130 тыс. путешественников в год. Соловки – ещё свыше 30 тыс. человек в год. Вдобавок РПЦ прописалась в главной туристической Мекке страны – Москве. Там церкви принадлежат несколько гостиниц.

К примеру, 116-местная «Даниловская» и закреплённая за Отделом внешнецерковных связей 300-местная «Университетская». Но этого мало! Столичные власти планируют на собственные деньги построить для РПЦ масштабную сеть православных отелей. Известно, что первый возведут на Таганке при Покровском монастыре.

Но гостиницы – ещё цветочки. Скоро церковь подомнёт под себя практически весь музейный туризм в стране. Дело в том, что в России началась масштабная передача в ведение РПЦ культурных памятников. По оценкам правительства, батюшки получат в собственность более 20 тыс. исторических храмов и монастырей. Причём не только православных. К примеру, в Калининградской области РПЦ уже отошли 15 католических замков, костёлов и протестантских кирх.

Первым делом отдают – самое ценное. Несколько лет назад Владимирская и Суздальская епархия получила в управление Успенский собор во Владимире. Тот самый, в котором находятся уникальные фрески Андрея Рублёва. Летом РПЦ наложила руки на Снетогорский монастырь в Псковской области. В нём сохранились фрески XIV века. На очереди – Спасо-Преображенский собор в Перми. Там расположен музей, владеющий редкой коллекцией русской деревянной скульптуры. Вдобавок батюшкам могут отойти Александро-Невская лавра и Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге, а также Ростовский кремль.

По оценкам музейщиков, их потери от передачи памятников РПЦ составят до 500 млн. руб. в год. Соответственно именно столько церковь заработает на новом имуществе.

Душеспасительная корпорация

В 1990-е разнообразию церковного бизнеса могли позавидовать олигархи. РПЦ не только имела льготы на ввоз алкоголя и табака, но и была причастна к торговле нефтью.

По данным СМИ, Финансово-хозяйственное управление патриархии числилось в совладельцах компании «Международное экономическое сотрудничество». В середине 1990-х эта контора продавала за рубеж до 9% всей российской нефти. А в конце 1990-х церковь пыталась поучаствовать в бизнесе на морепродуктах. В 2000 г. аффилированное с РПЦ ЗАО «Регион» получило на Дальнем Востоке квоту на вылов 2,9 тыс. т краба.

В наши дни побочных бизнесов у РПЦ поубавилось. Давно ушёл с молотка завод по производству воды «Святой источник». В 90-е он приносил Костромской епархии по 250 тыс. долл. в год. Сначала производство выкупил концерн «Нестле», а в 2009 г. оно отошло компании «Боржоми Раша». В 2010 г. Новосибирская епархия избавилась от 10% акций крупнейшей в Сибири сети быстрого питания «Подорожник».

Тем не менее в целом церковная бизнес-империя по-прежнему процветает. Как у любой уважающей себя корпорации, у РПЦ есть приближённые финансовые организации. К примеру, Отдел внешнецерковных связей является совладельцем банка «Пересвет». Имеется компания по торговле недвижимостью – «Софрино Эстейт». Её уставной капитал – 650 млн. рублей. Работают строительные компании. Скажем, Екатеринбургская епархия владеет ООО «ДСК», занимающимся разборкой и сносом зданий, а также фирмами, добывающими и обрабатывающими строительный камень.

Церковь охотно занимается сельским хозяйством. Скажем, Рязанская епархия разводит скот. При Даниловском монастыре выращивают зерно и перерабатывают его в муку. Этим занимается ООО «Даниловская мельница», владеющая собственностью на 14 млн. рублей. Калужской епархии принадлежит крупная пекарня ООО «Покров».

Под руководством Московской патриархии процветает гигантское художественно-производственное предприятие «Софрино». Завод – главный изготовитель свечей, икон и разного рода церковной утвари в Центральной России. В начале 2000- х гг. он обеспечивал до 20% всех доходов патриархии. При этом финансовые показатели «Софрино» охраняются, как коды запуска ядерных боеголовок. Последние известные данные: в конце 1990-х годовой оборот предприятия достигал 24 млн. долларов.

Пора вспомнить опыт СССР?

В советское время государство забирало у РПЦ 80% дохода. А каждый поп получал от «старосты в штатском» фиксированную зарплату. Сейчас многие считают эту систему более справедливой. Однако с этим согласны не все.

Протоиерей Дмитрий Смирнов, председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооружёнными силами и правоохранительными учреждениями, настоятель восьми приходов в Москве и Московской области, вспоминает: «Как священник, я получал большой оклад – 400 рублей, но платил государству налог – половину суммы. До этого я получал те же 200 рублей в качестве инженера. Теперь мы уравнены в правах с остальными, а кому-то неймётся. Народ отдавал деньги церкви, а государство их забирало себе. Оно сажало в церковный совет своих людей и сильно урезало нашу финансовую самостоятельность. Хотя при этом тогда действовали льготы на коммунальные услуги для религиозных организаций – сейчас таких льгот нет».

Отец Дмитрий настаивает: церковь ограблена. «Все эти разговоры о церковном богатстве – кампания против церкви, которую инициируют известные силы, – говорит он. – Нас называют опорой режима, а тем временем государство не отдаёт нам храмы в собственность. Иногда нам это очень мешает. Например, я не смог построить рядом с храмом второй храм: земля – городская, и город мне отказал. Дескать, нельзя строить в охранной зоне существующего храма. А то, что в этой охранной зоне возвели коммерческое здание, – в норме вещей. Чиновники говорят мне: не надо туда смотреть!»

Виктор КРЕСТЬЯНИНОВ,
Сергей РЯЗАНОВ,
Павел ХИЦКИЙ

Источник: «Аргументы недели», № 34 (326), 06.09.2012