Чрезвычайная ситуация в Подмосковье и Шойгу: проблемы и решения

Гадания по поводу нового губернатора Московской области завершились на прошлой неделе, когда был объявлен список из трех претендентов, не вызывавший сомнений, кто же будет выбран. Причины выбора обсуждать бессмысленно, кадровая губернаторская политика Кремля давно уже непредсказуема. Многие ожидали, что преемником Громова будет министр регионального развития Басаргин. Это помогло бы, пусть и не институционально, как в разумно управляемых агломерациях, а хотя бы на уровне персоналий выстроить более адекватное горизонтальное взаимодействие столицы и области для решения множества общих проблем. Басаргин работал в команде Собянина в полпредстве Уральского федерального округа, был рекомендован Собяниным в Москву на пост министра. Очевидно, что у них больше шансов договориться. Но не сложилось. Видимо, консолидация команды, контролирующей ресурсы огромной агломерации, не входила в планы Путина. Для справки: на столичную агломерацию приходится 27% суммарного ВРП, 24% объема всех бюджетов регионов РФ и 24% объема розничной торговли страны, 16% всего жилищного строительства, самая дорогая в стране земля. Слишком много ресурсов в руках единой команды. В результате политические страхи Кремля перевесили очевидную необходимость усиления управленческой интеграции и горизонтального взаимодействия.

С чем столкнется бывший глава МЧС? Во-первых, это огромные долги Подмосковья. По инициативе бывшего министра финансов области Алексея Кузнецова в 2003 году была создана инвестиционная компания РИГрупп (главой которой стала жена министра) с целью развития проектов в сфере недвижимости. После вывода средств за границу и банкротства РИГрупп в кризисном 2009 году на областной бюджет легли все гарантии по выданным кредитам. Долг Московской области в 2010 году достигал 2/3 собственных доходов ее бюджета, она фактически оказалась банкротом и была взята под оперативное управление Министерством финансов России. В 2012 году проблема смягчилась, долг сократился до 36% собственных доходов ее бюджета.

Во-вторых, это острые инфраструктурные проблемы — плохое состояние дорог, изношенность электрических сетей, особенно чувствительные на фоне масштабной автомобилизации и субурбанизации. Регулярные отключения электричества стали нормой не только летом, когда население области почти удваивается за счет-дачников, но и зимой. О пробках на автодорогах и допотопных железнодорожных переездах лучше не вспоминать.

В-третьих, это массовый приток мигрантов, по численности превышающий приток в Москву (в 2011 году — почти в 2 раза). Столичные барьеры в виде высокой стоимости аренды и покупки жилья приводят к концентрации мигрантов в Подмосковье, где арендовать или купить жилья дешевле, а получить регистрацию намного легче. Помимо регистрируемой миграции, в более дешевом Подмосковье концентрируются и трудовые мигранты, в том числе из стран СНГ. Подмосковные города и поселки становятся разноязыкими. Эти процессы типичны для всех крупнейших агломераций мира, но нашим жителям это трудно объяснить. Они хотят дешевых дворников и водителей маршруток, но титульной национальности.В-четвертых, это непрерывный криминально-чиновничий передел земельного рынка без создания рыночных институтов. Кадастровая оценка земель в Подмосковье не завершена, права собственности на многие объекты, включая многочисленные дачи, не оформлены. Все это не позволяет повысить доходы бюджета области (во всех агломерациях мира налог на землю и недвижимость — важнейшие статьи дохода), но хорошо кормит тех, кто причастен к теневому рынку. Огромные земельные массивы в Подмосковье правдами и неправдами скуплены крупным бизнесом, да и бизнесом помельче, аффилированным с муниципальными чиновниками. Самая страшная тайна — карта землепользования в кабинете районного землеустроителя: ее никому ни за что не покажут. Крупные земельные собственники имеют мощные административные и финансовые ресурсы и умеют защищаться. Стреляют в Подмосковье изрядно, попадая и в муниципальных чиновников.

В-пятых, в Московской области с 1990-х годов существует более развитое, чем в остальной России, местное самоуправление, обладающее собственными экономическими ресурсами, а значит, и политическим весом. Продвинутые главы некоторых муниципалитетов немало сделали для привлечения инвесторов. Придавить небедное местное самоуправление, как подчиненных в военной структуре, не получится, даже при избытке репрессивных инструментов, которые есть у любого российского губернатора. Громов в этом отношении был достаточно гибким политиком. Только один пример — на последних выборах область обеспечила Кремлю нужный результат, но не давила губернаторским катком «шибко умных»: во всех наукоградах (Дубна, Протвино, Пущино, Троицк, Черноголовка), а также в космических Звездном и Юбилейном, авиационном Жуковском Путин получил меньше половины (42-48%) голосов.

В-шестых, развитие области объективно порождает сильный конфликт интересов. Чрезвычайная неоднородность Подмосковья по качеству населения — от продвинутых наукоградов до периферийных Шаховской, Вереи и Зарайска — требует разной политики развития. Сложнейшая конфигурация интересов крупного бизнеса, федеральных ведомств также создает проблемы: даже самая адекватная политика кому-то выгодна, а кому-то сильно наступает на ноги. Вдобавок еще и объективный конфликт интересов Москвы и Подмосковья, который только отчасти снижен прирезкой к столице новых территорий.

Как назначение Шойгу может сказаться на развитии всей столичной агломерации? Пока возможны только предположения. Первое и очевидное — это назначение возрождает борьбу «двух титанов», хотя, скорее, не в столь острой форме, как при Лужкове-Громове. Однако вероятность взаимоотношений по схеме «кто круче» выше, чем рост договороспособности двух высокостатусных глав регионов. Второе предположение — попытка Шойгу затормозить освоение прирезанных к Москве новых земель или даже частично пересмотреть само решение. Тем более что оно не Москвой инициировано, очевидно непродуманно и сверхзатратно. Если федеральные власти переведут стрелки часов на час назад, то, вероятно, настанет черед исправить ошибку и с новой Москвой. Третье предположение — новый передел рынка подмосковной земли, хотя его масштабы оценить пока сложно. Четвертое — попытка «построить» муниципалитеты и внедрить туда своих людей. Активность нового губернатора на этом направлении будет сильно зависеть от общей политической ситуации в стране — если «заморозки» усилятся, они придут и в Подмосковье, муниципальные выборы станут полной фикцией. Пятое — заказ новой стратегии развития, которую напишут для Шойгу быстро, красиво и дорого. Обычные хлопоты любого нового российского губернатора.

Но все может быть иначе. Индикаторами перехода к реальной политике регионального развития будут четкое рабочее взаимодействие с властями Москвы, отказ от давления на муниципалитеты, скорейшее завершение кадастровых процедур и введение земли в легальный экономический оборот, публичное (не инсценированное) обсуждение планов развития территорий и поиск баланса интересов, инвестиции не в Мякининскую пойму, где растут монументальные здания областного правительства, а в дорожную сеть и коммунальное благоустройство, решение проблемы энергоснабжения и электросетей. Вот здесь и потребуется весь мощный политический вес нового губернатора Шойгу. Пожелаем ему удачи. И посмотрим, что получится.

Наталья Зубаревич