Скоро у нас будет наносад, хотя бюджет наноденег не получит

Нано много не бывает

Наукограды, особые экономические зоны и технопарки буквально на глазах становятся наноцентрами. Новые порции финансирования под закупку оборудования для изучения и производства всякого рода нано проливаются на избранных аж из двух федеральных источников.

В городе Троицке больше десятка научных институтов. Некоторые обитатели этих институтов прозябают на бюджетные деньги, другие давно уже занялись коммерцией. Компании, созданные при Институте ядерных исследований, делают 70% изотопов стронция, используемых на американском рынке ядерной медицины. Выходец из того же института Валерий Полушкин основал производство лазерного глюкометра, которое было полностью профинансировано компанией из Южной Кореи. Институт спектроскопии поставил на хороший поток проекты для крупнейшей на рынке высокопроизводительной литографии голландской компании ASML. Директор Института общей физики Сергей Вартапетов на базе собственной компании «Оптосистемы» производит уникальное офтальмологическое оборудование, и большинство операций по исправлению зрения в России делают уже с его помощью. Список можно продолжить. При всем при том Троицк по сравнению с другими научными чудо-градами, можно сказать, неудачник. Успехи ученых не добавили ему ни блеска, ни лоббистских возможностей. Ни к одной раздаче инновационных денег он не успел. Статус наукограда Троицк получил одним из последних, только в 2007 году, когда финансирование съежилось до минимальных компенсаций по социалке. В ОЭЗ не записался. И даже в федеральную программу технопарков Троицк хоть и попал, но денег по какой-то причине снова не получил.

И вот случилось. Шесть организаций от Троицка подали консолидированную заявку на конкурс по созданию наноцентров, проводимый «Роснано». Речь идет об инвестициях более 1 млрд руб. Это больше годового бюджета Троицка, и, хотя собственно бюджет ничего из этих денег не получит, многое получат троицкие компании, и скоро здесь, конечно, будет наносад.

Роль мэра в истории

Увидев лицо мэра Троицка Виктора Сиднева, начинаешь мучительно вспоминать, где ты его встречал. И быстро довольно понимаешь, что встречал в телевизоре, в пору расцвета «Что? Где? Когда?» — магистр, пушистые усы, страшно умный и никогда не злится.

Из друзей-физтехов, когда-то игравших с ним вместе в интеллектуальные игры, большинство уехали. И сам Сиднев уезжал, но только на год, в 1989-м, преподавать в Калифорнию. Вернулся, поскольку преподавать там показалось скучно и потому что хотелось кое-что из увиденного воплотить самому: «Меня как ученого поразило, что высшей доблестью там считается уйти из науки в бизнес — воплотить свои научные разработки. И я захотел сделать то же самое». В 1991 году Сиднев вместе с академиком Александром Дыхне создали Институт оценки и развития технологий, который занимался развитием технологий в интернете, систем кабельного телевидения и передач данных. В качестве хобби продолжал преподавать: открыл для школьников компьютерный клуб. А поскольку планку опускать не привык, школьники не играли там в «змейку», а писали сложнейшие программы.

«Когда мы оканчивали школу, у нас было соревнование — кто в большее количество вузов поступит, — вспоминает один из выпускников клуба, а ныне помощник мэра и руководитель компании InTerra Руслан Титов. — Я поступил в семь, еще до школьных экзаменов, как победитель олимпиад. Физтех, МГУ, Плешка и т. д., но даже это не рекорд. И все это мы получили в значительной степени благодаря й интеллектуальной среде, созданной Виктором Владимировичем в клубе». Впоследствии эти подросшие школьники стали командой Сиднева, усилиями которой и начались в городе описываемые события. Первое, что попыталась сделать амбициозная молодежь, было объединение инфраструктуры научных институтов в «распределенный технопарк» для привлечения инвестиций в инновационные проекты. «Это было трудно. Мы приходили в крупнейший институт, а им руководит, к примеру, отец моей одноклассницы, — рассказывает Руслан Титов. — И он ничего слушать не хочет! Он не может вообразить, что какие-то мальчишки будут ему схемы рисовать, как и что делать».

В итоге руководство некоторых крупных институтов Троицка — ФИАН, «Тринити», ИФВД — до сих пор старательно обходит стороной все эти «инновационные инициативы».

В 1996 году Виктор Сиднев был первым на выставке связи, кто представил разработку, связанную с сетью Ethernet, и тогда же он создал компанию «Троицк-Телеком», которая и поныне является монополистом на рынке широкополосного интернета в Троицке.

В 2003 году Троицк стал нехорошо знаменит. Убили мэра города Вадима Найденова. Найденова не любили многие: он увлекался передачей земель под коммерческую застройку, не жалел лесов и парков и в городе установил атмосферу слежки и доносов. «Это были странные годы для Троицка, — вспоминает Виктор Сиднев. — Всякий заметный в городе человек становился объектом слежки. Достаточно сказать, что два заместителя главы были действующими полковниками ФСБ. На каждого из руководителей институтов доносы писались пачками, на меня тоже, на всех».

Следующим мэром избрали Сиднева. «В принципе нет ничего странного в том, что Троицк не стал участвовать, например, в программе особых экономических зон. Это программа green field, как говорят англичане, то есть зеленого поля, пустых пространств под новые проекты, а у нас таких полей нет. А вот программа „Роснано“ — это уже brown field, технологическое насыщение имеющейся инфраструктуры. То, что „Роснано“ закупает оборудование для инновационных проектов, очень важно. Нельзя заниматься инновациями, не имея высоких технологий. Нельзя делать инновационные вещи на станках, на которых написано „ДИП-500“ — это, если вы не знаете, означает „догнать и перегнать Америку“. У нас есть такие станки, они сделаны в 30-50-е годы. Есть у нас в Троицке станок, который Петр Леонидович Капица привез из Кембриджа, и он тоже в хорошем состоянии, на нем можно кое-что делать. Но для того, чтобы делать по-настоящему инновационные вещи, фрезерные, например, станки уже не могут использоваться. Нужны гидроабразивные, которые режут металл с помощью водяной струи, более точно. И много чего еще нужно».

Наноденьги

Разобраться с тем, откуда берутся наноцентры, непросто. Помимо того что все «нано» и так выглядит непостижимым, тут путаница начинается с самого верха. Дело в том, что существует минимум две федеральные программы по созданию таких центров — разные не просто по источникам финансирования, но и по идеологии.

Во-первых, существует ФЦП (федеральная целевая программа) «Развитие инфраструктуры наноиндустрии в Российской Федерации на 2008—2010 годы» c объемом финансирования 27,3 млрд руб. Эти деньги пошли на создание наноцентров при институтах, причем в основном учебных, а не исследовательских. Это так называемые центры коллективного пользования (ЦКП) и научно-образовательные центры — приходи кто хочешь и изобретай. «В первую очередь такие центры рассчитаны на научных деятелей того университета, института, к которым они прикреплены, — рассказал профессор МГУ Павел Кашкаров. — Однако, по сути, каждый исследователь может прийти и сделать запрос на проведение каких-либо анализов и экспертиз. Для этого в центр коллективного пользования нужно отправить проект с описанием необходимости использования оборудования. Если проект оказывается разумным, то персонал лаборатории либо сам, либо с помощью заявителя проводит необходимые процедуры».

Естественно, ЦКП МГУ был создан одним из первых, в 2003 году. Затем — при Физико-техническом институте им. А. Ф. Иоффе РАН, при Белгородском госуниверситете. Всего в рамках ФЦП должно появиться 39 научно-образовательных центров.

Помимо ЦКП из этой же программы финансировалось создание наноцентра «Росатома», на базе ВНИИНМ имени академика Бочвара, и несколько других.

Второй источник финансирования — программа создания центров «Роснано» — был представлен в 2009 году. Безусловную симпатию эта программа вызывает тем, что денег в ней заложено меньше, а ответственности получателей — больше. Двадцати наноцентрам, созданным по итогам реализации этой программы, будет предоставлено технологическое оборудование, необходимое для реализации конкретных заявленных проектов, причем на очень льготных условиях. «Роснано» готово проинвестировать значительную часть, до 75%, операционного бюджета каждого наноцентра, необходимого для запуска конвейера, превращающего разработки ученых в успешные инновационные компании. «Роснано» исповедует принцип владеть в проектах пакетами меньше контрольного, но больше блокирующего — таким образом, получатели денег должны вложить в создаваемые наноцентры довольно весомые активы (в виде площадей, оборудования, патентов, усилий и т. д.). При этом нельзя забывать, что инвестиции «Роснано» в операционный бюджет заставляют относиться к самому наноцентру как к бизнесу, который должен приносить инвесторам доход.

Полгода назад прошел первый конкурс, где было отобрано четыре заявки — из Новосибирска и Томска, Дубны, Зеленограда, Казани. А 25 ноября были подведены итоги второго конкурса, одним из победителей которого стал Троицк.

Впрочем, формально программы вузовских и роснановских наноцентров разведены. Вузовские должны закупать исследовательское оборудование, чтобы изучать, измерять, изобретать, роснановские — технологическое, уже чтобы производить.

22 нанометра

У Троицка собственного университета нет (есть лишь несколько кафедр МФТИ и других вузов), но ставка на «Роснано», по словам мэра, была бы сделана, даже если б университет и был. «Мне звонят сейчас из некоторых вузов и просят помочь освоить бюджеты наноцентров. У них нет для того оборудования, которое они получают, ни площадей, ни людей, ни проектов — и это естественно. В США прикладная наука в какой-то степени живет на базе университетов, но не у нас. А вот путь, по которому идет „Роснано“, это действительно грамотный путь».

С «Роснано» у Троицка особые отношения. С тех пор как Анатолий Чубайс посетил Троицк с официальным визитом (а визиты его оформлены по вполне правительственному регламенту, с обязательными последствиями), закрутились целых пять историй с финансированием троицких проектов — сделки находятся в разной степени готовности. Четыре из этих проектов связаны с медициной (скальпели на основе искусственных алмазов, использование изотопов в онкологии и кардиологии, а также уже упомянутые офтальмологические установки и глюкометр), пятый — с литографией, но все пять основаны на лазерных технологиях. На прошедшем недавно нанофоруме Анатолий Чубайс выделил пять направлений деятельности госкорпорации, и одно из них — собственно лазерные технологии — почти полностью проиллюстрировал троицкими проектами.

Часть троицких стартапов будут жить сами по себе, не вступая с наноцентром в отношения собственности, а лишь используя на коммерческих условиях оборудование. Другие станут частью сложных сделок между его акционерами.

Пока что предполагается, что троицкий наноцентр будет структурирован следующим образом. Материнская компания выступает как инфраструктурная и концентрирует в себе бизнес-компетенции по привлечению инвестиций и продажам. Под ней — пять дочерних технологических компаний, которые получают в льготную аренду оборудование. В качестве «внучек» выступают создаваемые стартапы. Находящиеся в центре этой композиции пять компаний представляют направления, которыми уже славен Троицк и которые выбраны, соответственно, в качестве стратегических: лазерные технологии, новые углеродные материалы, CVD-алмазы, приборостроение, прототипирование и литография.

Пожалуй, наиболее амбициозным является последний проект. Речь здесь идет о создании того, чего еще в России не было, — оборудования для промышленной литографии по топологическим нормам меньше 22 нанометров (раза в три-четыре меньше того, что сейчас существует). Кроме того, в проект, если он состоится, своим капиталом войдет голландская компания ASML, на оборудовании которой Intel выпускает все свои микропроцессоры.

«Есть у вас там такой „Роснано“...»

— Хотите чаю? — спрашивает 65-летний Константин Кошелев. — Сейчас найду, где-то у нас было тут... — Шаркая, Константин Олегович уходит в соседнюю комнату, и там минут пять пытается выудить с заваленных всяким хламом полок замурзанные кружки и чай россыпью. Большими деньгами в институте, мягко говоря, не пахнет.

— А, это? — оглядывает он лет двадцать не крашенные стены. — Да ерунда. Можно было бы ремонт сделать, но это ж надо на пару месяцев остановить все. Серьезные люди приезжают — говорят, что им нравится. В другое место первые деньги переведешь — они бац, ремонт сразу. А у нас вот — лазеры на первом месте.

Формально Кошелев уже даже не возглавляет созданную им лабораторию спектроскопии плазмы в Институте спектроскопии РАН — отдал должность своему заместителю, потому что «надо уступать молодым». В действительности же он центральная фигура в литографии — не российской, но мировой, и заказы от ASML даются под его имя.

— Да литография, она вся русская, только расползлась, — усмехается Кошелев. — Вся состоит из наших физтехов, просто работают в разных местах. В той же ASML Вадим Банин, в австрийской TU Wien Саша Макаров... Мы на симпозиумах все, что важно, обсуждаем по-русски. Обсудим в комнатке, в сторонке, потом выходим, ребятам докладываем по-английски, как и что будет.

Главное, что будет, — это создание источников коротковолнового излучения для нового поколения литографии. Можно сосчитать по пальцам одной руки людей, которые всерьез подошли к решению этой проблемы. Кошелев — один из них, и ASML сегодня готова финансировать не просто его разработки, но вкладываться в новое производство.

— Пока было так: в качестве ученых мы для ASML приемлемы и даже желательны, — рассказывает Константин Кошелев. — В качестве поставщиков готовых продуктов русские для них — полный кошмар. Это то, что они сейчас, надо полагать, думают. Но в итоге они говорят так: вот у вас там есть такое «Роснано». Если оно войдет в капитал создаваемой компании, то и мы войдем. А голландцы, между прочим, почти никогда не входят в капитал других компаний.

Екатерина Дранкина, Анна Васильева

Источник: Rokf.Ru, 02.12.2010