Как молоды мы были...

19-го был понедельник. С  утра поставили установку на откачку, поэтому день тянулся как-то медленно в ожидании вакуума. Где-то около 16:00 пошел пообедать. В общежитии ТРИНИТИ на Пушковых тогда еще работал буфет, где можно было съесть порцию вкусных сосисок с картошкой. В магазине тогда с сосисками было как-то не очень...

Традиционно в буфете (видимо, для улучшения аппетита) было включено радио. Обычно вечером в программу центрального ненадолго включалось троицкое радио, бессменным редактором и голосом которого многие годы был Саша Гапотченко. Неожиданно (время было явно неурочное) Александр Гапотченко вышел в прямой эфир и зачитал обращение троицкого Совета депутатов с призывом встать на защиту Белого дома. В его пламенной речи говорилось, что штурм начнется с часу на час и все, кто может, должны немедленно встать на защиту демократии.

Сосиска с картошкой, безусловно, поддержали демократический порыв, и, доев, я рейсовым автобусом двинулся защищать Белый дом. В метро ощущалось какое-то оживление, и было довольно много для летнего времени народу. На какой-то станции в вагон заскочила группа молодых людей, с виду студентов, и прокричала несколько призывов против хунты Янаева. Видно было, что они почти уверены, что их арестуют немедленно, и были уже ко всему готовы. Народ в вагоне поощрительно заулыбался.

Когда выходили на «Краснопресненской», оказалось, что на выход собрался почти весь вагон. Народ в основном был за 40, некоторые с пакетами с едой, теплой одеждой и даже палатками. Когда дошли до сквера Павлика Морозова позади Белого дома, они стали обустраиваться, как будто собирались ждать штурма здесь целую неделю.

Вдоль Конюшковской уже стояли бээмдешки лебедевских десантников. Защитники Белого дома считали, что их прислали для штурма Белого дома по приказу ГЧП, и потому всячески пытались отговорить молодых десантников от участия в путче. Было видно, что ребята сами не понимают, что происходит, но толпа вела себя довольно воинственно, пытаясь залезть на танки и бронетранспортеры и стащить десантников оттуда. Правда, через некоторое время через динамики из Белого дома передали, что десантники перешли на нашу сторону. Народ стразу успокоился, и из окрестных домов десантникам понесли еду, сигареты и даже цветы.

Делать по началу было нечего: народу было мало и можно было свободно ходить вокруг Белого дома. Забор появился только после путча. Удивили перемотанные изолентой автоматы десантников: подумалось, что у нас уже и с автоматами плохо. Спросил об этом ребят. Оказалось, это опыт с Афгана: запасной магазин приматывают к основному, чтобы в бою можно было перезарядить автомат, не доставая новый магазин.

К вечеру начали строить баррикады, собрав все заборы и строительный мусор из близлежащих микрорайонов. К ночи, когда закончили, стали собираться группами и слушать «Эхо Москвы» – единственную радиостанцию, поддержавшую защитников Белого дома. В одной из таких групп интеллигент лет 50 в помятом плаще несколько раз повторил, что скоро «Альфа» начнет штурм и нас всех убьют. На мой вопрос, зачем ты сюда пришел, обиженно ответил: «Что же мне теперь, дома сидеть?!» И действительно…

Всю ночь ждали штурма, учились, как бороться со слезоточивым газом с помощью мокрых носовых платков. На рассвете, около 6  утра, какие-то коммерсанты привезли еду и сигареты и стали раздавать их прямо на ступенях Белого дома. Встал в очередь за едой. Вдруг за мостом через Москва-реку раздался рев танков. За изгибом моста не было видно, что там за танки и сколько их. Толпа, которая стояла у подножия моста, клином бросилась вверх навстречу танкам. В какой-то момент на фоне восходящего Солнца показалось, что трагедия неизбежна: толпа точно не собиралась отворачивать и готова была погибнуть под танковыми гусеницами. Но, добежав до перегиба моста, они вдруг остановились и пошли назад. Когда они пришли в очередь за едой, рассказали, что это были два наших танка, стоявших у въезда на мост с той стороны и почему-то решившие поменяться местами. В  эту ночь пронесло.

Днем в Троицке расклеил по территории Института ксерокопии указов Ельцина. Их размножали на ксероксе и выбрасывали ночью прямо из окон Белого дома. Ксероксов в свободном доступе тогда еще не было, и мне тайком помогала Эльвира Антоновна Зотова, секретарь одного из замдиректоров ТРИНИТИ.

Ребята погибли в следующую ночь. Я в это время спал в машине где-то во дворах: вторые сутки без сна было тяжеловато. Проснулся от пулеметных очередей: стреляли десантники, пытаясь прорваться через тоннель под Новым Арбатом. Пошел на звук стрельбы. В тоннеле горели подожженные троллейбусы. К ним подъехал «жигуленок», из которого вышел какой-то военный (потом оказалось, что вез семью на вокзал в отпуск). Толпа, на глазах у которой только что погибли ребята, бросилась его избивать. С трудом удалось его отбить: избили бы до смерти. Любая война делает людей зверями…

Людей этой ночью было уже много, и образовалось то самое кольцо защитников Белого дома. В штурм уже не верилось: жертв было бы слишком много… Всю ночь ходили, разговаривали, обсуждали, что будет после путча. Теперь кажется, столько хороших людей в одном месте я больше в своей жизни не встречал.

В третью ночь уже начиналось празднование нашей победы. Приехал целый автобус с едой и депутатами из Троицка. Начали готовить сцену: сказали, будет концерт «Машины времени». Толпа стянула с пьедестала памятник Павлику Морозову, повесила ему на грудь табличку «Прости, отец» и весело потащила топить памятник с каменного моста через речку Пресню около стен Белого дома. Поехал домой спать: завтра на работу.

Как молоды мы были…

Виктор Сиднев

Фото Дм. Боркова