Гипотезы и легенды (ч. 2), или Что Высоцкий показал Любимову

13 июня 2015 г. Распечатать запись  
Рубрика: Культура

Ваш отзыв
1823 просм., 1 - за сегодня

В связи с 35-летием второго Дня физика в Доме учёных Троицка, на котором выступил В.С. Высоцкий (12.04.1980), в местных СМИ появились две публикации. В газете «Городской ритм» № 14 (527) 15.04.2015 была напечатана заметка «Концерту Высоцкого – 35 лет», а в «Троицком варианте» № 3 (979) 28.04.2015 – моя небольшая реплика под заголовком «Ищут фотографа в нашей столице…». Желающие найдут ее в Сети полностью, а здесь я процитирую два абзаца:

Исследователи, создающие творческую биохронику поэта, опираются (кроме документов) на мемуары очевидцев. При этом рассказчики могут противоречить друг другу или неосознанно повторять чужое, ранее прочитанное или услышанное. Как тут быть? Видимо, ничего другого не остаётся, как анализировать абсолютно все свидетельства с учётом различных (в т.ч. субъективных) факторов. При этом не спешить с окончательным выводом, а при возможности опросить мемуариста ещё раз, не напоминая ему ранее им уже сказанное.

Приведу пример. В 2001 году Н.А. Ахмеров мне сообщил, что, кроме сцены (кадры справа), он снимал Высоцкого в комнате № 4 Дома учёных на 41-м км. Они были одни, Владимир Семёнович сидел на диване с закрытыми глазами, плохо себя чувствовал («плакал»), потом открыл глаза и попросил эту киноплёнку уничтожить. Нариман Абдрахманович после ее проявил, смотрел один, плёнку долго берёг, но потом уничтожил. В 2014 году этот эпизод в изложении того же автора звучал несколько иначе: «Я вытащил плёнку из кинокамеры и засветил ее на глазах Высоцкого».

Интригу усиливает появившаяся совсем недавно информация, что эти кадры существуют. При этом никто, кроме обладателя, их посмотреть не может, а сам обладатель неизвестен.

О загадках подобного толка я пытался рассуждать в работе «Высоцкий и товарищи учёные: гипотезы и легенды» (см. в материалах I Международного форума «В. Высоцкий — XXI век», Новосибирск, 7–9.05.2014 и в «В поисках Высоцкого», № 14, июль, 2014). Образцовым на этот счёт мне представляется исследование А.Е. Крылова «Булат Окуджава и Владимир Высоцкий: история знакомства» (Russian Literature LXXVII (2015) II ), где убедительно показано влияние эмоциональной составляющей на мемуариста (т.н. «эмоциональная память»).

Таким образом, установить истинность события (оценить его вероятность) на основании «показаний» очевидцев можно только путём перекрёстного анализа их совпадений и противоречий. Т.е. чем больше «показаний» и самих очевидцев, тем больше шансов установить истину. Чему есть следующий убедительный пример.

Почти три десятилетия публикуются воспоминания о первом выступлении (показе/пробе) Высоцкого в Театре на Таганке в 1964 г. Воспроизведём их, соблюдая хронологию.

1. Ю. Любимов: – Каким он пришёл? Смешным. Таким же хриплым, в кепочке. Кепочку снял вежливо. С гитарой. В пиджачишке-букле. Без всякого фасона, не такой, как говорили, – стильный молодой человек, нет. Пришёл очень просто. Парень очень крепкий, сыграл чего-то. Сыграл, и не поймёшь, собственно, брать или не брать. А потом я говорю: «У вас гитара? Может, вы хотите что-то исполнить?» – «Хочу». – «Ну, пожалуйста». Он спел. Я говорю: «Ещё хотите исполнить?» Он ещё спел. Я говорю: «И что же вы исполняете?» – «Ну, – говорит, – своё!» – «Своё?» Я его сразу взял. Вот и всё. Вот история его прихода. (Из выступления в ДК ЗИЛ, 01.11.1982. В. Перевозчиков «Живая жизнь», 1988).

2. Т. Додина: – В 1964 году в театр пришёл Любимов, а у Володи как раз были сложности с работой. Он зашёл к нам домой очень расстроенный: «Просто не знаю, куда деваться...» Я поговорила с Дупаком, он сказал, что надо «показаться». И мы с Володей решили сделать чеховскую «Ведьму». Выучили текст, договорились о времени показа. Но Володя как-то «зажался», не привык он «показываться». Но Юрий Петрович Любимов – человек проницательный: «Это Вы пишете эти самые песни, Вы сами? Ну хорошо...» (10.07.1987, В. Перевозчиков «Живая жизнь», 1988).

3. Т. Додина: – Володя пришёл ко мне осенью. Это было, вероятнее всего, в сентябре. Говорил о том, что не у дел, что очень хочется всё же работать в театре. Я сказала <…>: «Юрий Петрович такой человек – он тебя возьмёт <…>, если ты ему понравишься». Володя говорит: «Но мне и показаться-то не с чем». Тогда я предложила сделать отрывок из чеховской «Ведьмы», который играла на выпускном спектакле в Школе-студии МХАТ. <…> Когда отрывок был готов, я пришла к Н.Л. Дупаку – нашему директору – и договорилась с ним, чтобы Володю посмотрели <…>. Он был очень зажат. <…> Не могу сказать, что Юрий Петрович принял нашу работу с восторгом. <…> …он вдруг спросил Володю: «Скажите, это вы – автор песен, которые сейчас всюду поют?» Володя ответил утвердительно. «И вы играете на гитаре?» – «Да». – «Ну, я вас возьму». (Из интервью В. Тучину, 02.04.1988. Б. Акимов, О. Терентьев «В. Высоцкий: эпизоды творческой судьбы», «Студенческий меридиан» № 11, 1988).

В отличие от режиссёра директор считает, что Высоцкий сам вызвался петь:

4. Н. Дупак: – Помню, однажды Юрий Петрович зашёл ко мне и говорит: «Николай Лукьянович, пошли посмотрим актёров». <…> Спустились мы вниз. Всё происходило здесь, на Таганке, в фойе театра. Показывался Высоцкий: он что-то читал, играли они с Тасей Додиной отрывок из пьесы Чехова. А потом он говорит: «Можно, я вам спою?» И начал петь. (Из интервью Б. Акимова, 20.04.1988. «Студенческий меридиан» № 11, 1988).

5. З. Славина: – Я была в худсовете театра, когда Володя к нам поступал. Любимов собрал всех нас в фойе, и Высоцкий показывался: играли они какую-то сценку, что-то он читал, пел свои песни… (Из беседы с Б. Акимовым и О. Терентьевым 11.07.1988. «Студенческий меридиан» № 11, 1988).

Через 6 лет Юрий Петрович значительно увеличивает количество спетых песен:

6. Ю. Любимов: – Владимир появился в театре осенью 1964 г., перед началом сезона. Кто его подвигнул к этому, не знаю. Он пришёл на один из показов – в своей кепчонке, сереньком пиджачке-букле. С гитарой. Я тут же вспомнил: «Э-э, предупреждали!» <…> Володя прочитал стихотворение Маяковского, сыграл какой-то отрывок. Впечатление? Ну я бы сказал – нормально. Крепко, довольно выразительно. Но не больше. Чтобы вот, как говорится, он «взял меня» – этого не было. И тогда я спросил: «А что это гитарка у вас?» – «Да я вот песни пою», – отвечает. «Ну спойте что-нибудь». Он спел две или три песни. Я спрашиваю: «А чьи это песни?» – «Мои». – «То есть как: вы и музыку сочиняете, и сами слова пишете? Текст-то чей?» – «Текст мой». Я говорю: «Ну может быть, вы ещё споёте?» – И он пел мне минут сорок… (Из интервью Б. Акимову и О. Терентьеву 10.03.1989. «Студенческий меридиан» № 9, 1989).

В приведённых выше шести цитатах больших противоречий нет. Правда, Додина впрямую не утверждает, что Высоцкий на показе пел. В этом она совпадает с Войновичем (см. далее), который однозначно отвергает пение в тот день (а, стало быть, и наличие гитары) и гораздо выше оценивает игру Высоцкого, чем все остальные:

7. В. Войнович: – [Я] знал его песни. И, кстати, я присутствовал при его появлении на Таганке. Володя пришёл поступать на работу, и это был его показ Любимову. Володя играл небольшой отрывок по рассказу Чехова. Играл не один, вместе с актрисой. Но она не показывалась – она уже была в труппе, – а просто ему подыгрывала. <…> …я не был уверен, что это тот самый Высоцкий. И попросил Любимова спросить, тот ли это Высоцкий, который пишет песни. Если да, то парня стоит взять. Любимов спросил. Высоцкий подтвердил это. И данное обстоятельство, возможно, явилось той каплей, которая перевесила чашу весов в положительную сторону. Хотя, по правде сказать, Высоцкий играл очень хорошо. И вполне вероятно, что он и без всяких песен прошёл бы. (Из интервью Б. Акимову и О. Терентьеву 26.03.1989. «Студенческий меридиан» № 9, 1989).

В следующей цитате появляется другое произведение Чехова (правда, ясно это становится не сразу):

8. В. Войнович: – Меня, как человека приближённого к театру, Любимов однажды пригласил на просмотр актёров, желавших поступить к нему в театр. Среди этих молодых людей был и Высоцкий. Они вдвоём с какой-то актрисой играли рассказ Чехова. Я забыл название, но это очень известный рассказ про лесника и охотника. Там охотник забредает в дом лесника, ночует у него. В это время кто-то стучится, просит о помощи, а лесник боится, – в общем, Вы это найдёте у Чехова. Он хорошо играл. Так, традиционно играл. А я, услышав его фамилию, вспомнил о песнях, которые слышал у Владимова. И я сказал Любимову: – Вы спросите его, не тот ли он Высоцкий, который пишет песни. Если это тот самый, то берите его не глядя. <…> …в тот раз он ничего не пел. Просто Любимов его спросил, а он сказал, что он действительно пишет песни. Уж я не знаю, имело ли значение то, что я сказал Любимову, но, во всяком случае, после этого Высоцкий оказался в Театре на Таганке. (Из интервью М. Цыбульскому, 1996).

Идём по хронологии далее, обращая внимание, что пьесу называет не мемуарист, а интервьюер (30.01.2015 он признал свою ошибку):

9. В. Войнович: – И вот однажды был приём в театр новых актёров, их было человека два-три. И Любимов пригласил меня в качестве такого полуэксперта, и я сидел рядом с ним и мы слушали этих актёров. И среди них оказался Высоцкий. Это даже не была комиссия, и приём этот не был официально оформлен, не было никаких протоколов и прочего… Кто-то ещё присутствовал в этой коллегии из работников театра. И он с напарницей, которая не пробовалась, а просто ему подыгрывала, играл по рассказу Чехова, где фигурируют лесник и охотник. Охотник зашёл переночевать к леснику, а в это время в лесу слышны какие-то крики и лесник боится выглянуть; охотник по этому поводу с ним вздорит («Леший», роль – Хрущов Михаил Львович – Л.Ч.). Володя играл охотника. А вот лесника там никто не изображал, они только вдвоём играли. Напарница, кстати, подыгрывала неплохо. И мне понравилось, как он играл. И я спросил Любимова: «Вы не слышали, есть такой бард Высоцкий?» Он говорит: «Нет». Я ему: «Вы его спросите, это не его ли песни ходят в магнитофонных записях? Если его, то берите его к себе с закрытыми глазами». И он тут же его спросил об этом. Но в этот раз Володя ничего не пел. Мне кажется, что Любимову не нравится, когда я это рассказываю. Но это было так. Я думаю, что Высоцкий был бы кем-нибудь открыт всё равно рано или поздно. Может, я и повлиял на его приход на Таганку, а может, его Любимов и так бы взял без моего совета, так как он играл, действительно, очень хорошо. (Из интервью Л. Черняку, 2001; см. с изменениями – «Вечерняя Москва», 25.07.2001)

На форуме «В. Высоцкий. Творчество и судьба» было опубликовано высказывание директора театра, который вдруг изменил «показания» (не «эмоциональной» ли памятью объясняется созвучие «Челкаш-алкаш»?). Чехова меняет Горький, а партнёршу – партнёр:

10. Н. Дупак: – Тая Додина ко мне раз пять или шесть раз подходила: «Николай Лукьянович, ну примите Володю.» Я говорю: «Куда, Таечка? У нас штат 50 человек, денег на 50 человек, а у нас труппа 75.» Ну говорю: «Пусть приходит.» На показе он с Епифанцевым играл Челкаша. А потом он говорит: «А можно я спою?» Любимов говорит: «Ну пожалуйста.» Пел он интересно, хорошо. Но куда его принимать? Юрий Петрович говорит: «У нас своих алкашей достаточно.» Я говорю: «Ну давайте на договор возьмём, попробуем.» И взяли его на три месяца на договор. (Из беседы с М. Цыбульским, 2008).

Наиболее последователен в своих воспоминаниях только один из мемуаристов (на протяжении почти трёх десятилетий не меняются даже мелкие детали):

11. В. Войнович: – Я только что прочёл мемуары Николая Дупака, бывшего директора Театра на Таганке. Он вспоминает, как Высоцкий пришёл в театр, и всё не точно. А я могу сказать точно, как он пришёл. Дело было так. Я дружил с писателем Георгием Владимовым, а режиссёр Ордынский снимал по его повести фильм «Большая руда». Я пришёл к Владимову, а у него – Ордынский с магнитофоном, по-моему, «Яуза». И он проиграл нам песни. Я говорю: «Это кто такой?» Он: «Высоцкий, актёр». Прошло какое-то небольшое время. На Таганке ставили мою пьесу «Хочу быть честным» (Фоменко, кстати, ставил, а не Любимов; с пьесой потом ничего не получилось). Я был завсегдатаем этого театра, ходил туда часто. Любимов меня признавал за своего и как-то пригласил на актёрские пробы тех, кто хотел поступить в театр. И пришёл Высоцкий. С партнёршей они читали сцену из рассказа Чехова – не помню, как называется. Известный рассказ: случайный охотник заночевал у лесника, за дверью крик слышится, лесник боится выйти, а охотник его ругает. Высоцкий читал именно его, а Дупак пишет про рассказ «Челкаш» Горького. Мне понравилось, как Володя читал. Спрашиваю Любимова: «Это тот Высоцкий, который песни поёт?» Любимов переспрашивает: «А что, есть Высоцкий, который песни поёт?» Я говорю: «Спросите, если это он, берите его не глядя!» Есть воспоминания Любимова, там тоже не так. (26.01.2015, К. Рязанов «Войнович о…», в сокр. – «Троицкий вариант» №2 (978), 10.02.2015 ).

После беседы с Владимиром Николаевичем я легко по контекстному поиску в Яндексе нашёл рассказ «Беспокойный гость». Анализировать все процитированные мемуары можно по нескольким направлениям (слышал ли Любимов о «барде Высоцком» до показа или нет; хорошо «показался» Высоцкий или неважно; с Додиной или Епифанцевым; пришёл с гитарой или без; пел на показе или нет…). Но остановимся на главном вопросе.

Итак, были названы пять произведений: три чеховских («Ведьма», «Леший», «Беспокойный гость»), горьковский «Челкаш» и неизвестное стихотворение Маяковского. Чему отдать предпочтение, что показывал Высоцкий Любимову?

Если исходить из того, что показ был с актрисой (Додиной), то больше подходит «Ведьма» (там есть диалоги «мужчина-женщина»). Если смотреть, кто более уверенно вспоминает детали, – это Войнович, т.е. – «Беспокойный гость». Но тут не понятно, что подыгрывала Додина: там всего два персонажа – охотник (Высоцкий) и лесник (которого «никто не изображал»). Можно предположить, что был не один показ.

И есть ещё одно, может быть, самое важное свидетельство, выпавшее из хронологии по следующей причине. Готовясь к интервью с Войновичем, я начал читать его книгу «Автопортрет. Роман моей жизни» (2010), но до встречи с писателем осилил лишь треть (том весьма солиден по объёму). Дочитал до конца только в процессе данного исследования. И вот что пишет Владимир Николаевич в главе «Владимир Высоцкий и Люся Абрамова»:

12. «Таганка становилась все более популярной не только у зрителей, но и у актёров, стремившихся попасть к Любимову. Любимов устраивал пробы. Однажды на пробу пригласил меня. Одним из нескольких пробовавшихся был Высоцкий. Он читал рассказ Чехова «Беспокойный гость» и отрывок из какой-то пьесы, где ему подыгрывала молодая актриса.»

Так что с большой вероятностью Владимир Семёнович показывал два произведения: «Беспокойного гостя» и «Ведьму» с Додиной. Повторюсь, что могла быть не одна проба или же мемуаристы запомнили разные эпизоды одного и того же показа. В целом, вероятно, он выглядел так, как рассказывает Войнович.

А загадку с киноплёнкой Ахмерова отложим до лучших времён.

Константин Рязанов

Источник: «В поисках Высоцкого», №19, июнь, 2015
Вверху — фото А.Н. Козлова (Троицкий ДУ РАН, 12.04.1980): Н.А. Ахмеров снимает на кинокамеру Высоцкого и Велихова (см. выше кадр 15-7). На заднем плане справа — Е.П. Полулях.

Ваши мысли

Скажите нам, что вы думаете...
и если вы хотите показать какую-то картинку в вашем отзыве, воспользуйтесь сервисом gravatar!

XHTML: Вы можете использовать следующие теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>


См. в той же рубрике: