Троицк и окрестности в 1812 году

195 лет назад 19 октября Наполеоновская армия, растянувшись на 20 километров, покидала горящую Москву по Старой Калужской дороге. Армия Кутузова в это время ожидала врага на юге, отбиваясь от войск Мюрата на территории от Тарутино до Вороново и Красной Пахры.

Что происходило 19-20 октября 1812 года в селе Троицком (нынешний Троицк)? Где именно ночевал Бонапарт? Как близко к нашим местам шли локальные бои?

Эти вопросы давно волновали местных краеведов (Н.И.Беднажевскую, И.С.Всехсвятскую, Л.И.Глебову, А.Г.Олейника...). Пока есть (и то без подробностей) ответ только на первый: в селе стояли французы, что однозначно следует из прошения на пособие за разграбленный дом в Tроицком его хозяйки Левшиной (или, по непроверенным сведениям, Левшиной-Евреиновой). Это прошение – единственный архивный документ, которым мы располагаем. Остальные источники – это авторские интерпретации неких документов либо мемуаров, серьезной архивной проработкой которых применительно к троицким местам никто никогда не занимался.

В День города в фабричном парке заложен камень на месте будущего памятника событиям Отечественной войны 1812 г. Правомерность появления его в Троицке вызвала дискуссию на форуме.

Сегодня, в условный юбилей тех давних событий, мы решили процитировать имеющиеся сведения на тему «Троицк и окрестности в 1812 году». Вдруг это кого-нибудь вдохновит на архивный поиск и анализ первоисточников. Глядишь, к 200-летию разгрома Наполеона наличие упомянутого памятника получит полное обоснование.

Константин Рязанов

* * *

Когда Кутузову представили ночью первые подсчеты и когда он увидел, что половина русской армии истреблена в этот день, 7 сентября (по новому стилю; по старому – 24 августа. – К.Р.), он категорически решил спасти другую половину и отдать Москву без нового боя. Это не помешало ему провозгласить, что Бородино было победой…<…>

4 (16) сентября армия Кутузова, пройдя через Москву, двинулась дальше по Рязанскому тракту, и, переночевав в лагере при деревне Кулаковой, она незаметно для Наполеона на следующий день, сделав поворот направо, двинулась вверх вдоль реки Пахры и 7-го (19-го) заняла позицию на левом ее берегу при селе Красной Пахре на Старой Калужской дороге. Единственный путь сообщения Наполеона Смоленская дорога был перехвачен русской конницей.[1]

* * *

Октября 2 (14) числа <…> Полковник Князь Кудашев отправляет партии с Серпуховской на Калужскую дорогу, из коих одной приказано было следовать в Чириково, а другой на Красную Похру. Вторая партия узнавши, что неприятель обходит ее с левой стороны к Воронову, обратилась назад. Хорунжий Басов встретив неприятельский обоз за Чириковым, напал на оный с 50 казаками, взял в плен 20 человек, 2 коляски и 3 брички. Посланная к городу Подольску партия открыла, что в оном стоит неприятельская пехота с двумя орудиями. Полковник Князь Кудашев, будучи в сношениях с Полковником Ефремовым, известился от него, что неприятель находится в больших силах в селениях Иоме и Никонове. После чего Князь Кудашев пошел к Лопасне (ныне Чехов. – К.Р.).[2]

* * *

После одержанной 6 (18) октября над корпусом Короля Неаполитанского (маршала Мюрата. – К.Р. ) победы (о коей уже возвещено было) армия вошла в прежнюю позицию при Тарутине. Авангард остался при Чернишне, главные казачьи посты находятся в Львове, Богоявленске и Троицком (пока рано говорить, что это «наше» Троицкое. – К.Р.), а средоточие их в селе Спас-Купле; передовые же пикеты расположены перед Вороновым. <…>

Адъютант Генерал-Фельдмаршала Капитан Кожухов, 4 (16) октября будучи послан с 80 казаками к селению Псеве, узнал, что в селениях Сатове и Сафонове находится неприятельская кавалерия, где лежит прямейшая дорога к Красной-Похре, пробравшись мимо неприятельских пикетов к дороге на рассвете ударил на его обоз, из коего отбил 12 повозок, взял в плен 3 Офицеров, в том числе один из Штаба Маршала Даву (посланный курьером из Москвы), а равно взял 40 кирасир и конных егерей.[3]

* * *

Артиллерии Капитан Фигнер от 8 (20) Октября доносит, что в последнюю его экспедицию взято в плен 5 Офицеров, 345 рядовых; убито 6 Офицеров и до 360 нижних чинов. Часть пленных положила оружие при селе Каменном, другая часть взята при рекогносцировании авангарда, и наконец остальные в селе Плескове. В сем последнем месте неприятель, в числе 300 человек, прикрывал большие заготовления провианта в зерне и три тысячи четвертей муки, смолотой тамошнею мельницею. Капитан Фигнер все сие вместе с мельницею предал огню, равно как и множество ржи и фуража в окрестных деревнях, куда фуражиры из неприятельской армии, не взирая на голод, в оной свирепствующий, допускаемы не были. По мере накопления большого количества муки, вся она отправлялась в Москву. Неприятель, предпринявший защищаться, потерял половину убитыми, в числе коих 5 Офицеров. От чрезвычайного голода неприятель рассеясь большими партиями, ищет скрывающихся по лесам крестьян и, отнимая сначала их имущества, лишает их потом жизни. Капитан Фигнер всех таковых встречавшихся ему злодеев истреблял. Урон с нашей стороны во всю сию экспедицию состоит в 2 убитых, ранены Штабс-Ротмистр Ковалевский и 5 рядовых; убитых лошадей хотя и было до 30, но все они заменены взятыми у неприятеля. <…>

Полковник Князь Кудашев от того же числа донес, что 11 (23) Октября, по выходе его из Красной Похры, прибыл туда опять неприятель идущий от Москвы, который был партиею от него посланною разбит; при сем случае взято 57 пленных; партия же пошла далее к Москве. К Боровской дороге в пяти верстах открыт им неприятель. Князь Кудашев со всем отрядом в сем расстоянии ночевал.

Следуя предписаниям, ему данным, для прикрытия обозов нашей армии он оставил на старой Калужской дороге казачий Жирова полк и Башкирский; сам же с остальным числом считает необходимо нужным идти на неприятеля к Боровской дороге, как для наблюдения движений его, равно и для того, чтоб не оставлять ему способов к совершению оного. Партия сия, преследовавшая неприятеля по Московской дороге, от Похры в 15 верстах встретила еще довольную часть пехоты.[4]

* * *

Сам Наполеон, выехав из Москвы поутру 7 (19) октября, перенес в четыре часа по полудни свою квартиру в село Троицкое.[5]

* * *

Наконец с трудом выбравшись [из Москвы] и протащившись по старой дороге на Калугу, он [Наполеон] добрался до своего первого пристанища: замка в Троицком (the castle of Troitskoye) возле Десны. <…>

В Троицком Императору доложили, что Кутузов ничуть не отступает, а наоборот: однозначно поджидает противника. [6] (перевод мой. – К.Р.)

* * *

Императорская квартира занята была в селе Троицком, близ Ватутинки.[7]

* * *

Он [Наполеон] послал из Троицкого письмо жене с целью обнадежить ее и, соответственно, обнадежить Париж: «Моя дорогая, я на пути к зимним квартирам, погода превосходна, но это не бесконечно. Москва полностью сожжена и уже не является военной позицией, годной для моих последующих планов. Я уйду из нее и уведу гарнизон, который я там оставлял. Я здоров, мои дела идут хорошо…»

Сколько же умолчаний в этом послании, датированном 20-м октября! Ни один из существенных фактов не упомянут. Что касается атаки-сюрприза у Винково – непосредственной причины его внезапного отъезда – о ней лишь одно предложение: «Авангард имел стычку с казаками». Он сообщает, что уходит из Москвы окончательно. Но не таков был его первоначальный план. Как будто и не было письма генерал-интенданту: «Так как Император намеревается вернуться, мы оставляем основные запасы муки, овса и алкоголя». Но теперь всё переменилось. Он больше не мог рассчитывать на внезапность и разгром Кутузова в его укрепленном лагере, поэтому больше нельзя было держать Мортье в Москве с его 10-тысячным гарнизоном. Он бы оказался отрезанным русскими войсками, находящимися по существу в его тылу.

Поэтому он продиктовал письмо к Бертье (начальнику штаба. – К.Р.), датированное 20-м октября, из Троицкого: «Мой брат, прикажи Герцогу де Тревизо (маршалу Мортье. – К.Р. ) собрать уставших и покалеченных завтра на рассвете… и направить их всех в Можайск. 22-го или 23-го в 2 часа утра пусть он подготовится сжечь склады с алкоголем, казармы и общественные здания кроме сиротского приюта…»[6] (перевод мой. – К.Р.)

* * *

…нужно было уже окончательно оставить Москву. Вечером 8  (20) октября Наполеон послал из своей главной квартиры в селе Троицком маршалу Мортье приказ: немедленно присоединиться со своим корпусом к армии, а перед выступлением взорвать Кремль. Приказание о взрыве Кремля было лишь частично исполнено.[1]

* * *

8 (20) октября французы тронулись из Троицкого, перешли при Горках (деревни Горки и Слободы образовали нынешнюю Красную Пахру. – К.Р.) через Пахру и правым берегом ея свернули на Фоминское (Наро-Фоминск. – К.Р.). Сам Наполеон оставался в Троицком.[8]

* * *

По рассказам стариков, Наполеон, по выезде своем из пылающей Москвы, 7 (19) октября 1812 г. ночевал в Ватутинках. По другим же, он оставил весь штаб свой в Ватутинках, лично доехал до села Поливаново, где доныне в барском доме указывают наполеоновскую спальню (в краеведческом музее нынешнего Поливанова никаких документов об этом нет. – К.Р.). <…> Следует помнить, что легенды о пребывании Наполеона бытовали в большинстве усадеб в окрестностях Старой Калужской дороги. Вообще Калужская дорога, по которой армия Наполеона оставила Москву, усеяна костями непрошеных гостей, и нет в этой местности прудочка или завалившегося колодца, в котором, по преданиям и рассказам стариков, не заброшено было бы по нескольку французов.[9]

* * *

Въ коммиссїю по высочайшему повелѣнїю
учрежденную для разсмотрѣнья прошенїй обывателей Московской столицы и Губернїй
потерпѣвшихъ отъ неприятеля разоренїе
Вдовы Генералъ Лейтенантши Екатерины Николаевой дочери Левшиной

ПРОШЕНЇЕ

Имѣла я в Москвѣ собственный свой деревянный дом в крѣпкомъ видѣ Пятницкой части 4-го квартала подъ №411…

<…>

…во время нашествїя непрїятельских французских войск сожжено есть дооснованїя, и движимое мое имущество сожжено и разграблено.

Сверхъ того подмосковную мою вотчину состоящую: Подолского уѣзда сельцо Троицкое съ деревнями Батаково и Жуковкой по послѣдней ревизїи 138 душъ, в коей какъ мой, такъ и крестьянскїе дома, въ томъ нашествїи непрїятельских французских войскъ, разграблены до основанїя, простирающѣеся въ моемъ доме на сорокъ три тысячи восемъ сотъ десять рублей и девяносто копѣекъ; а въ крестьянскихъ домахъ на дватцать три тысящи триста дватцать три рубля и седмдесятъ пять копѣекъ, всѣго же потери моей и крестьянской на сто дватцать шесть тысящь двести сорока девять рублей и шездесятъ пять копѣек…

<…>

Почему покорнѣйше прошу сїю коммисїю, какъ мне, такъ и крестьянамъ моимъ оказать пособїе.

1813-го года – Jюля, 30 дня.

Генералъ Лейтенантша
Екатерина Николаева дочь Левшина
руку приложила. [10]

* * *

Вряд ли уже можно выяснить, что это был за «Троицкий замок», кому он принадлежал, а также в нем или в поливановском доме спал Бонапарт. Не исключено, что опытный полководец в целях конспирации мог менять место ночлега или намеренно распускать о том слухи. <...>

Кроме сведений o Ватутинках, Троицком и Поливано, имеются упоминания o ночевке Бонапаpта в селении Плесково.

Надо сказать, что мест c именем «Троицкое» на Старой Калyжской дороге было не менее трех: в Коньково, на территориях нынешних поселка Мосрентген и города Троицк. Так что выбор y императора был большой. Всего же различных усадеб, в названиях которых встречается слово «Троицкое», в Московской губернии насчитывалось четыре десятка...

Заметим также, что в прошении на пособие за разрушенный и сожженный французами дом в Tроицком его хозяйка Е.Н. Левшина o пребывании в нем Наполеона не упоминает.

Кстати, обилие Троицких поселений породило еще одну легенду: знаменитую Салтычиху-мучительницу (Дарью Николаевнy Салтыкову) c чьей-то легкой рyки приписали к нашим краям, хотя ее вотчина – Троицкое-Коньково. A «наша» Даpья Сaлтыкова и моложе (ошибка: старше! – К.Р.), и имела отчество Львовна, и была, судя по всему, добрее и ласковее.[11]

Источники

1. Е.В. Тарле «Наполеон», М., «Наука», 1991.
2. Генерал-Фельдмаршал Князь Г. -Кутузов – Его Императорскому Величеству, 1-3 (13-15) октября 1812 г., публ. А. Подмазо.
3. Генерал-Фельдмаршал Князь Г. -Кутузов – Его Императорскому Величеству, 10 (22) октября 1812 г., из д.Леташевки, публ. А. Подмазо.
4. Генерал-Фельдмаршал Князь Г. -Кутузов – Его Императорскому Величеству, 16 (28) октября 1812 г., из главной квартиры в д.Полотняные-Заводы, публ. А. Подмазо.
5. М.И. Богданович «История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. В трех томах», СПб., 1859.
6. Daria Olivier «The burning of Moscow, 1812»; translated [from the French] by Michael Heron,London, Allen & Unwin, 1966.
7. Д.П. Бутурлин «История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812-м году. С официальных документов и других достоверных бумаг российского и французского Генералштабов». Перев. с франц. А.Хатова, СПб., 1824.
8. «Описание Отечественной войны в 1812 году, по Высочайшему повелению сочинённое генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским», чч. 1-4, СПб., 1839.
9. Д.О. Шеппинг «Древний Сосенский стан Московского уезда», М.,1895.
10. «О выдаче вдове генерал-лейтенанта [Е.Н. Евреиновой] пособия под залог дома для восстановления сгоревшего дома и для приобретения взамен разграбленного имущества», ЦИАМ, ф. 51, оп. 17, д. 443.
11. «Троицк вчера, сегодня, завтра» : Юбилейное издание / Под ред. К.П. Рязанова. – Троицк: Тровант, 2007.

Опубликовано: ТрВ, №39 (781), 23.10.2007