Наукограды. Рожденные путчем

Настойчивый телефонный звонок раздался у меня под ухом в понедельник, 19 августа в 6 часов 15 минут утра. Очень не хотелось просыпаться.

В то время я работал заместителем председателя городского Совета на постоянной основе.

Поскольку в 1991 г. в городе не было ни исполкома, ни других штатных работников Совета (кроме секретаря и водителя), степень ответственности моей должности была достаточно большой. Ну что могло случиться, что не может подождать до 8:00 и начала рабочего дня?

Звонила одна моя знакомая. Дело в том, что у нее совсем недавно родился сын и она его в это время кормила. Тамара задала мне вопрос, который я запомнил на всю жизнь: «Ты сейчас телевизор не смотришь? Как нет?! Включай быстро, в стране переворот!»

Посмотрел: на всех каналах ГКЧП и балет «Лебединое озеро», ничего не понятно. Позвонил еще нескольким знакомым. Когда я примчался в горсовет на Юбилейную, 3, люди там уже были, но не было никакой новой информации, кроме той, что непрерывно крутили по ТВ.

Быстро собирались депутаты, говорили, что видели танки в Москве и на Киевском шоссе.

Чуть позже начали подходить решительные граждане, которые хотели тут же что-то защищать и против чего-то бороться. Запомнил одного энергичного мужчину, который пришел с сыном-школьником. Отец в энергичных выражениях требовал, чтобы горсовет немедленно всех организовал и выделил автобус для поездки в Москву на защиту Белого дома.

Учащийся Сергей Ф. наблюдал за всем происходящим молча, был он не по годам сосредоточен и суров, под мышкой держал большой полиэтиленовый тент, под которым можно было укрыться, поскольку погода была дождливая.

В числе депутатов были несколько работников милиции, они связались с другими местными силовиками. Настроения в нашей милиции в целом, помнится, были схожи с депутатскими. А вот местный КГБ исчез и на звонки не отвечал (появился он уже значительно позже, когда ГКЧП уже арестовали). «Ну, на нет и суда нет», – подумали депутаты, создали комиссию, пошли и вскрыли неприметную комнатку без таблички на первом этаже этого же здания. Ничего интересного, кроме стола, стульев, портрета Дзержинского и пепельницы там обнаружено не было. О чем депутаты составили акт, помещение опечатали, ключи заперли в сейф.

Становилось понятно, что надо было срочно и четко обозначить позицию городского Совета по всему, что связано с ГКЧП.

Собравшиеся депутаты от имени Президиума городского Совета приняли решение, осуждающее ГКЧП. Его размножили и попросили всех развесить по предприятиям и отправить по факсу во все городские организации. На конец дня назначили внеочередное заседание Совета. Но все эти наши действия не давали ясности в понимании главного, в том, что творится в стране. И что нам бы можно сделать в этой ситуации?

У Троицка был свой источник информации (местный житель) непосредственно в Белом доме, но в самые первые часы, и он не мог ничего добавить (это уже потом начал действовать Ельцин и посыпались его указы).

Распределили обязанности: часть депутатов оставалась в горсовете для приема звонков и координации, кто-то непрерывно мониторил телевизор и радио. Смысл в этом был. Хотя каналов на ТВ было немного, но в 1991 г. еще не на всех программах засели вампиры, монстры и шарлатаны.

И, как это сейчас не покажется странным, было несколько разных каналов ТВ, в новостях на каждом из которых можно было услышать разные мнения об одних и тех же событиях.

В этот день у нас была запланирована в Москве встреча мэров нескольких областных городов. Решили поехать в Москву на разведку, я должен был быстро вернуться в Троицк, а председатель Совета Геннадий Лебедев – остаться в Москве и сообщать информацию, которую удастся добыть.

Но тут наш штатный водитель (мужчина в возрасте, с семьей и детьми) отказался ехать в Москву. Сказано это было спокойно, рассудительно и без лишних эмоций. Для меня это был «первый звонок», который как-то отрезвил и вернул к реальности. Реальность состояла в том, что в Москве на дорогах за ночь поставили танки и они могли начать стрелять, – и люди старшего поколения понимали это лучше нас.

В то же время рейсовые автобусы в Москву ходили, народ в них так и ездил мимо этих танков. Абсурд какой-то.

Выручил депутат Николай Чугин, который предложил поехать на своем старом «ИЖ-москвиче».

«Второй звонок» прозвучал, когда Лебедев решил, что надо на всякий случай переодеться в спортивную одежду и кроссовки, лишнее не брать, а вот документы – обязательно.

В самой Москве, уже около самого центра, увидели много танков.

Приехали к зданию Моссовета на Тверской, там тогда располагались Совет и исполком Московской области (после путча они переехали в здание ЦК КПСС на Старой площади). Нас впустили свободно, в обычно оживленном здании народу было очень мало, все бюрократы вдруг куда-то сразу пропали.

Там уже были председатели советов из других городов, поскольку на этот день заранее было назначено подписание учредительных документов Союза наукоградов России.

Точно был председатель Совета из Жуковского (В. Лапин). По-моему, были еще коллеги из Красноармейска, Климовска и Протвино. Ждать никого не стали, обсудили, уместно ли будет данное подписание в условиях путча. Решили, что очень даже уместно, за пять минут подписали и поставили печати на уже подготовленные документы, и всё. Вот так, 19 августа 1991 г. и был учрежден Союз наукоградов, который, кстати, в несколько ином виде, существует и действует до сих пор.

Это было очень короткое собрание, буквально на полчаса. Новостей по ГКЧП ни у кого из присутствующих не было, просто обменялись мнениями и телефонами. Кстати, ГКЧП никто не поддерживал. Из здравых мыслей других мэров прозвучало, что надо бы прямо сейчас создать в городах запасной штаб управления и координации, чтобы он был на случай захвата основного здания войсками ГКЧП. Про то, что гэкачеписты могли бы арестовать своих противников, как-то никто не думал.

Затем я и Гена Лебедев пешком отправились к Белому дому, поскольку никакой транспорт по Тверской и по центру не ходил. Вместе с нами в этом направлении двигалось много народу. Никаких особых плакатов, лозунгов или выкриков на улицах не было (по крайней мере, я их не запомнил).

У Белого дома уже была огромная толпа, люди ходили между кучами мусора (потом мне объяснили, что это правильно надо называть баррикадами), с трибуны первого этажа постоянно кто-то выступал. Было плохо слышно и, чтобы послушать, толпа постоянно напирала к зданию. Помню, Гена обратил мое внимание и кивнул в сторону какой-то молодой женщины на очень высоких каблуках, на руках у которой был ребенок трех-четырех лет: «А вот что с ней будет, если в эту плотную (как в автобусе) толпу сейчас что-нибудь кинут?»

Вообще, я заметил, было много женщин и подростков с плакатами, с каким-то перевозбужденно-праздничным первомайским настроением. Тут же рядом – стояли другие танки с цветами на броне, как было сказано, «перешедшие на сторону народа».

Я был там очень недолго и вернулся в Троицк. К середине дня ситуация начала вырисовываться. В СМИ (особенно зарубежных радио «Голос Америки», ВВС) отзывы про ГКЧП были очень критические. Что-то аналогичное проскальзывало и на разных каналах новостей по ТВ, начали цитировать Ельцина.

Независимые СМИ расценивали ГКЧП как путч, Ельцин призывал всех на борьбу, и народ пошел его защищать.

Сейчас, с годами, конечно понимаешь, что мы в августе 1991 г. увидели совсем маленькую часть реального айсберга борьбы за власть в России и в СССР. Как это было на самом деле, даже сейчас, через 25 лет, не совсем понятно. Кстати, на эту тему в Троицке выступал и гэкачепист Воротников и сам Горбачёв, но лично мне ясности это не прибавило. Непосредственные инициаторы тех событий скоро уйдут, но будут молчать всю свою оставшуюся жизнь. Некоторые напишут мемуары, пытаясь оправдать себя в глазах истории и объяснить потомкам свои действия. Совершенно ясно только одно: мнения и реакции народа, рядовых граждан, которые решительно встали на защиту Белого дома, никто не ожидал, и их пришлось учесть неумехам из ГКЧП. Куда потом делась эта энергия позитивного движения и во что ее превратили политики – это уже другой вопрос. Почему не пошли преобразования? – следующий. А тогда, в августе 1991 г., на моих глазах народ делал настоящую Историю – вот так всё было просто и без затей.

Владимир Кириченко