Культпоход в театр с ретро-впечатлениями

06.04.2014. Главный режиссер театра «Сатирикон» К.А. Райкин в ДШИ им. Глинки. Фото И. Чистовой

Аркадия Исааковича Райкина я очно слушал один раз — в троицком Доме ученых. Было это, по всей видимости, на Дне физика в апреле 1987 г. На сцену тогда, бережно поддерживая, его вывел сын (недавно будучи в Троицке, Константин Аркадьевич сказал, что не помнит того визита). АИР выступал с продолжительными паузами (скорее всего, забывал текст) и, насколько помню, так и не закончив монолог, ушел за кулисы. В декабре великого артиста не стало.

В «Сатириконе» я раньше не был. 1 марта посетили с женой этот театр им. А.И. Райкина в Марьиной Роще. Смотрели GAME OVER («Жестокие игры» А. Арбузова) в Малом зале. «Экспириенс» был еще тот! Как-будто вернулись на 30 лет назад в родной СССР.

Для начала нас (очередь из 50 человек) помурыжили минут 15 на задворках — где-то слева от основного входа. Дверь была закрыта, народ безропотно стоял, как когда-то за дефицитом. Потом частями стали запускать по узкой лестнице в узкий обшарпанный коридор, призванный выполнять роль театрального холла для ожидания (грязноватый туалет был этажом выше). Как я потом понял, это были служебные помещения и репетиционный зал, переоборудованные как бы под дополнительную нормальную сцену, считать которую таковой можно лишь с большой натяжкой.

Рассадка была «свободной». Это значит, надо было быстро сориентироваться и занять наиболее удобные места на засаленных диванчиках. Нам это не очень удалось. Мы хоть и сели в первый ряд, но пришлось бОльшую часть действия держать голову вполоборота налево. Прямо возле моих ног лежала люстра «венецианского стекла» (помните «Мимино»?). Я спрогнозировал: «Если на сцене лежит люстра, в конце спектакля ее должны включить». Что и произошло.

Сам спектакль был неплох (по мнению жены — «чудесный»), и это сгладило начальные впечатления. Молодежь (недавние выпускники курсов К. Райкина) рвет и мечет. Совсем юные (23-25 лет), спортивные парни (посмотрел в Сети: серьезно занимались футболом, боксом, теннисом...) бегали/взлетали по и над залом, используя кубическую сборно-разборную металлоконструкцию. Думаю, эти имена мы еще услышим: Никита Смольянинов, Илья Денискин, Михаил Ширяев, Георгий Лежава, Дарья Урсуляк (дочь известного режиссера). Полина Райкина смотрелась слабее, но куда уж без нее, раз театр папин, а спектакль мамин.

Производственная тема тюменского нефтепромысла была не очень убедительна. Пляске измазанных нефтью геологов «не верю!» (у Богомолова в «Годе, когда я не родился» ирония с «нефтяными королями» более впечатляет). Московские переживания и выяснения человеческих отношений удались Райкиной-Бутенко лучше.

Много крика на сцене (хотя сцены как таковой в зале нет, артисты иной раз играют в сантиметрах от зрителя, в т.ч. любовь и постель) вплоть до истерик. Мне этот ор показался перебором, но, может, у молодых так сейчас принято общаться...

Много музыки, в т.ч. рока и рок-н-рола. Ряд сцен поставлены под песни Вени Д'ркина («Ты нравишься мне...», «Я в коем веке помню Вас...» и др.). Но заявленных в программке (купленной за 100 рублей!) Высоцкого («Тюменская нефть»?), «Алисы», Шевчука я не услышал. Зато были незаявленные Таривердиев (новогодний клавесин из «Иронии судьбы») с появившейся вдруг елкой и вознесшейся люстрой и песенка игрушечной собачки (известная нам как шлягер от Символа Года — козла или барана)...

Мы с женой смотрели «Жестокие игры» 32 года назад в «Ленкоме» (Абдулов, Караченцов, Алферова...). Сравнить — память уже не позволяет, но программки (ту и эту) желающие могут порассматривать.

Константин Рязанов