Где же тот мессия, что спасёт Россию?

Участник театра «Квартет И» Александр ДЕМИДОВ играет во всех спектаклях и фильмах проекта: «День радио», «День выборов», «О чём говорят мужчины» и других. А ещё играет собственную музыку в жанре бард-рок.

Не за горами фильм «День выборов – 2». В интервью «АН» артист высказывается о новой кинокартине, а также о российских реалиях, которым она посвящена.

Юмор как убежище

– С одной стороны, фильм «День выборов» – позитивный и добрый. С другой стороны, весьма злой. В том хорошем смысле, в каком бывает злой сатира.

– Конечно, это сатира. Мы показали природу политических технологий: они порой коварны, грязны, несут в себе не самую позитивную энергию. Кандидаты бьются за власть, за деньги. Далеко не все из них чистоплотны. Очень редко в России бывает так, чтобы ими двигало стремление помочь стране.

Мне как артисту очень интересно наблюдать с 90-х годов, как представители артистического цеха – шоу-бизнеса, кинематографа – вдруг идут в политику. Говорухин, Кобзон… Насколько мне известно, они занялись политикой в искреннем порыве. Но, как заметил один депутат, достаточно посидеть на заседании Госдумы часов пять – и превращаешься в какое-то странное существо.

– Я под злой сатирой подразумевал сейчас в первую очередь не изображение политиков, а изображение страны. «Чего людям пообещать? Чего у них нет?..»

– «Да ничего у них нет». Действительно, сперва эта фраза вызывает смех, но, стоит только задуматься, понимаешь: это трагедия. Я с семи лет проживал в Рязани и посещал на каникулах деревню в 70 километрах от неё. Это был ужас. Каждая семья жила натуральным хозяйством и пыталась где-то что-то своровать, подкосить. Дорогу в деревню провели, когда мне было лет 15. А газ провели только теперь, когда все выросшие внучата оттуда разъехались. Так что можно порадоваться – фраза «Ничего у них нет» устарела. Теперь надо сказать так: «Ничего у них нет, кроме газа». Страна у нас очень талантливая, но ленивая. Это касается и народа, и власти.

– Вам не кажется, что юмор – это защитный механизм разума, сталкивающегося с иррациональным и отвратительным?

– Согласен. Я считаю, есть люди умные и люди остроумные. К умным я себя не отношу, но отношу к остроумным. Ироничное отношение к себе и к окружающему миру спасает меня от всякого рода депрессий. Помогает мне не сойти с ума от того, что происходит вокруг. Ирония – прибежище разума.

Но должна быть грань. Есть опасность превратиться в телевизор, который разрывается от шуток 24 часа в сутки: про депутатов, про тёщу, про задницу… Всё классно, всё здорово, всё прекрасно и замечательно. Взяли проблему, «перешутили» её – и проблемы как будто не стало. Нет, так нельзя. Нельзя уходить в «Кривое зеркало». Нельзя прикрывать идиотскими улыбками все наши дыры и весь наш ужас. Нельзя прятать голову в иронию, как страус – в песок.

– Важная злобно-сатирическая деталь фильма – это чапельник (держатель для сковородки). Своего рода символ российских нанотехнологий.

– Приходится признать, что в России пока производится мало что. И не потому, что нет мозгов. Просто не ощущается острая потребность в новых производствах. Есть нефть – живём за счёт нефти. Во власти мало профессионалов, и непонятно, где их взять. Говорить о политике, об экономике – это как говорить о футболе. Все смотрят футбол и думают, что в нём разбираются. А попробуй-ка выйти на поле и забить гол. Кричать с трибун «мазила!» проще.

Самоцензура

– Сценаристы «Дня выборов» многое предсказали: дружбу России с Сирией, бомбардировку Ливии, лозунг «Цаплин – вор», явку на выборы выше ста процентов. Как это удалось?

– Это и случайно, и закономерно. Когда варишься в информационных потоках, необязательно быть Вангой, чтобы предугадать события на ближайшие пять–десять лет. К тому же (открою тайну) мы консультировались с политологами, с представителями партий. Интуиция сценаристов тоже сыграла свою роль. Я, кстати, не замечал этих попаданий. Думаю, что и ребята тоже. Расскажу им.

– А с сильными мира сего вы консультировались?

– Мы показывали фильм патриарху. Интересовались его мнением, не омрачаем ли мы образ священнослужителей. Чтобы не омрачать, мы сделали персонажа не батюшкой, а мошенником, который выдаёт себя за батюшку (хотя в спектакле у нас именно батюшка, а не мошенник). Также фильм до премьеры был показан тогдашнему президенту Медведеву.

– Если бы фильм ему не понравился, то лежал бы на полках?

– Вряд ли бы он лежал на полках, но препоны в кинопрокате могли бы возникнуть. Цензура в те времена уже начиналась, а сейчас она очень серьёзная. Но ещё сильнее меня огорчает самоцензура.

У нас скоро состоится концерт на одной из крупных площадок Москвы, в котором примет участие опальный Андрей Макаревич. Мы решили дать рекламу на транспорте. Изображение Макаревича вызвало опасения у руководства этой транспортной компании. Им никто не звонил сверху, они сами решили перестраховаться. Подчеркну: они мотивировали своё решение не тем, что им не нравится позиция Макаревича, а тем, что его позиция не нравится властям. «А на всякий случай, а вдруг, а ну его на фиг…» Страх прочно укрепился в менталитете. Я уверен, сейчас многое разрешено, но люди сами себе создают запреты.

– Так могут в России запретить фильм или нет?

– Лично я этого не опасаюсь. Мы же нигде не утверждаем, что премьер – дурак или что Бога нет.

– А фильм, в котором бы такое утверждалось, могли бы запретить?

– В том-то и дело, что такой фильм никто бы снимать не стал. Испугались бы.

– В «Дне выборов» вы поставили в один ряд чапельник и Путина как два символа России. В новом фильме станете так шутить?

– На мой взгляд, шутки с упоминанием первого лица в новом фильме будут не менее острыми. Да и вообще, уровень злободневности в нём не уступает первому фильму. Она-то нами и движет. В противном случае мы бы принялись снимать не «День выборов – 2», а «О чём говорят мужчины – 3».

– Раскроете сюжет фильма?

– Губернатору Цаплину (Василию Уткину) надо переизбраться на третий срок, а все пиарщики, которые его продвигали, теперь занимаются каждый своим делом. Единственный, кто остался при нём, – это я, администратор Саша. И я их всех собираю. Мы будем взаимодействовать с теми же представителями разных структур – казачества, армии. И вырулит всё это в какую-то пятнадцатую сторону. Мы пытаемся выдержать золотую середину, чтобы люди и посмеялись, и задумались. Год назад мы рискнули, выпустив фильм «Быстрее, чем кролики». И абсолютно провалились: он оказался сложноват.

Сценарий «Дня выборов – 2» очень разросся. Мы пока не знаем, что с этим делать. Возможно, будем сокращать. Возможно, снимем не только «День выборов – 2», но и «День выборов – 3». Выход новой картины планируется через год-полтора.

– Сейчас, на фоне украинских событий, многие стали говорить, что криминально-бюрократическая вертикаль (вроде той, что показана в «Дне выборов») – это наша гарантия от скатывания в подобный хаос.

– Я сам в свои 44 года против революции, хотя участвовал в двух путчах. Революция – это не только борьба за демократию и за высокие пенсии. Революция – это технологии. Её могут устроить маленькие структуры, хорошо организованные. Естественно, люди в России сейчас боятся этого. Война началась не в момент, она разгоралась постепенно. Когда ко мне на дачу (точнее, к женщине, которая помогает мне вести хозяйство) приехала семья из Луганска – немытые и нечёсаные детишки с родителями, я увидел этот хаос своими глазами. Вопрос в том, что ведёт к хаосу – демократия или её отсутствие.

Главная страсть

– Поговорим о ваших песнях. Правда ли, что музыка для вас – главная страсть?

– Сейчас – да. В актёрстве я уже максимально реализовался, а в музыке – пока нет. Мой музыкальный проект развивается с трудом. Это авторская песня с рок-аранжировкой. Первостепенное значение имеет текст.

– В «Дне выборов» хорошо обозначены вкусы российской аудитории: песни про ларёк и спортивные штаны. Тем не менее вы рассчитываете на успех вашей музыкальной группы?

– Если мы (молодой и никому не известный театр) смогли стать популярными во всех городах России, про которую говорят, что она слушает только шансон и попсу, смотрит только дурацкие сериалы, – значит, на самом деле не всё так плохо. Народ у нас не тупой и не быдло, а умный, интеллигентный, думающий. Эстеты сразу «въехали» в наш юмор, а люди попроще (не хочу никого обидеть) подтянулись со временем.

Образование нации зависит в том числе от людей, руководящих телеканалами. Это люди с хорошим образованием, которые отправляют своих детей учиться за границу. Но они придерживаются очень невысокого мнения о своей аудитории. Власть тоже видит в этом свою выгоду: глупыми людьми проще управлять.

– «Где же тот мессия, что спасёт Россию?» – поёте вы в песне «Иван Дурак».

– Недавно меня спросили, в курсе ли я, что эта песня стала гимном оппозиционеров (хотя никаким гимном оппозиционеров она не стала). На мой взгляд, без лидера трудно чего-то добиться. Будучи сейчас человеком консервативным, с одной стороны, и, с другой стороны, имея ряд претензий к Путину, я считаю, что альтернативы ему нет. Но для меня из всех лидеров страны, которых я застал, Иваном Дураком стал Ельцин. Где-то ему везло, где-то он шёл напролом. И ему удалось многое поменять в России. Другой вопрос – что получилось в итоге.

– Ещё я бы выделил в вашем репертуаре песню «Я погиб на войне». Культ войны очень силён в русском мире. Не этот ли культ стал причиной того, что сейчас происходит?

– Для меня Великая Отечественная война – священная тема. День Победы – единственный праздник, который я отмечаю. На войне обостряются ключевые человеческие ценности: Родина, любимая, мать, дети, дружба. Но я не думаю, что нынешняя война вспыхнула из-за потребности людей почувствовать всё это. Людям война не нужна. Возможно, на уровне политики она может быть задумана для поднятия патриотизма и объединения народа. Если так, то это запредельный цинизм.

Настоящей правды мы не узнаем никогда. Хочется, чтобы в политику приходили люди, которые бы желали своему народу мирного неба над головой, достатка и спокойствия.

Сергей Рязанов

Источник: «Аргументы недели», № 48, 18.12.2014