Голос деревни

«В суши-барах они не бывают и в соляриях не загорают. У них нет дорогой гарнитуры, наплевать им на эмо-культуру, не сидят в «контактах», в онлайнах. Они вкалывают на комбайнах».

Так автор-исполнитель Игорь Растеряев открывает городской молодёжи скрытый от неё мир деревни. Сам он не сельский человек – питерский интеллигент, актёр. Но огромную часть своей жизни провёл и проводит на исторической родине – в хуторах Волгоградской области.

Всероссийскую известность Игорь приобрёл благодаря Интернету, где разместил свою песню «Комбайнёры». За ней последовали другие хиты народно-патриотической направленности: «Георгиевская ленточка», «Звонарь», «Про Юру Прищепного».

Фольклор в мировой паутине

«АН»: Жив ли сегодня русский фольклор? Пополняется ли он новыми жемчужинами?

Растеряев: Для начала я бы крепко определился, что такое русский фольклор. Если под этим понятием подразумевать хороводы и старинные песни, которые поются обычным населением в обычных условиях, а не артистами на специальных фестивалях, – тогда живость русского фольклора вызывает у меня сомнения. Сужу по своему опыту хотя бы – я десять лет назад на хуторе Субботин в Волгоградской области записывал казачьи песни. Те женщины, что мне их пели, были пенсионного и глубоко пенсионного возраста. Они песни эти переняли от своих предков, те – от своих, и так далее. А вот у них эти песни всю жизнь перенимали не потомки, а специалисты – как уже что-то уходящее. Вопрос – почему? Да потому, что в XX веке произошла техническая революция – появились радио, телевизор и прочий кинематограф. То есть была прорвана информационная изоляция одного региона от другого. И все стало постепенно общим: и еда у всех теперь из «Магнита», и одежда одинаковая, и сайдинг с металлопрофилем, и песни в том числе. Поэтому дело здесь совсем не в черствости поколения, которое якобы неблагодарно забыло о корнях.

Я бы вообще само понятие определил так: фольклор – это художественное высказывание непрофессионала, выражающее чувства и мнение большинства своих современников. И вот в этом смысле для фольклора сейчас вообще самые прекрасные времена, потому что появилась такая вещь, как интернет. Он распространяет любую понравившуюся песню, выражение, стихотворение не до границы области и края, а гораздо шире – до всех носителей языка. Я, например, обожаю читать комментарии под понравившимися мне в интернете видеороликами. Там люди такое пишут – можно со смеху помереть иногда. Народ у нас очень остроумный и острословный. Так что с фольклором у нас все будет хорошо.

«АН»: Вы и сами стали широко известны благодаря интернету.

Растеряев: Я абсолютно уверен, что интернет произвёл революцию в музыке, так как избавил слушателей от формата радиостанций и дал им возможность самостоятельно находить интересных исполнителей. Нет таких выражений, которые бы смогли передать всю мою благодарность Интернету. Ведь получается что? Я сейчас говорю эти слова, а в это же время, возможно, кому-то пою. То есть доношу напрямую до человека то, что хотел сказать, и так, как хотел сказать. И это прекрасно.

«АН»: Хотелось бы вам выступить на Евровидении с какими-нибудь аккомпаниаторами? Как, вообще, относитесь к этому шоу? Болеете ли за российских артистов?

Растеряев: Нет, на Евровидении мне выступать не хочется – ни с аккомпаниаторами, ни без. К Евровидению я отношусь как к данности, оно меня ни воодушевляет, ни раздражает. Сам я его не смотрю по причине того, что мне вообще не очень интересны проекты. Мне интересно живое авторское творчество, а там все продумано, поставлено и прилизано для меня слишком. Да, возможно, у тех, кто его любит смотреть, в случае победы своей страны оно может вызвать чувство патриотизма.

«АН»: Какими, на ваш взгляд, должны быть критерии, по которым страна выбирает артиста, достойного представлять её?

Растеряев: Думаю, критерии отбора бесполезны. Ну, выберет страна, допустим, кого-нибудь. Потом с ним поработают стилисты, постановщики танцев – и получится уже все равно не то, что изначально выбирали.

Тоже люди

«АН»: В чём главное отличие деревенских жителей от городских?

Растеряев: Особых отличий я не вижу. Просто занятия и быт слишком разные. Насчет сельской культурной жизни могу сказать, что огромную роль в ней играет телевизор, причём у кого-то антенна принимает всего два канала. В наших краях в каждом хуторе еще проводятся массовые праздники: день Хутора, день Молодежи – в общем, несколько раз в году. Интернет есть, но тормозной. Газеты читают. Книги тоже. Думаю, политизированы сельчане в тех же пропорциях, что и городские.

«АН»: Почвенники считают безграничную урбанизацию смертью для страны, поскольку только в дереве сохраняется достаточная рождаемость.

Растеряев: По моим наблюдениям, рождаемость в деревне примерно такая же, как и в городе. Скорее, стоит говорить о том, что деревня в большей мере является носителем национальной культурной идентичности. Потому что на идентичность, по моему мнению, сильно влияет окружающая природа . Лес, степь, горы – всё это определяет наше самоощущение. Да и к тому же деревня меньше заражена бациллой чуждых нам ценностей, там больше единого мнения о тех или иных вещах.

«АН»: В советском искусстве образы рабочих и крестьян были центральными, а теперь они не в почёте. Если и появляются, то обычно преподносятся в насмешливом свете. Почему так?

Растеряев: Я бы сказал, что и сами рабочие и крестьяне нынче не в почете. А уже потом, как следствие, и всякие их образы. Вообще, хорошо бы телевидению немножко подустать от тематики стрельб и расследований. А то перебор, по-моему, слегка имеется.

Экстремизм – вина не наша

«АН»: «Наши нищие деревни», – поёте вы. Русская деревня – это четверть населения страны. Для обычного городского жителя этих миллионов людей как будто не существует – они словно чёрная дыра, «их совсем вроде как бы и нет», говоря словами вашей песни. Стереотип о деревне таков: все нормальные люди оттуда уехали, остались только пропойцы. Насколько справедливо такое суждение? Правильно ли говорить, что сельчане – кормильцы России?

Растеряев: Правильно. Правда, какие именно сельчане? Когда видишь в магазине картошку из Израиля и морковку из Египта, думаешь: молодцы, очень много картошки и морковки вырастили! Что касается русских сельчан, то хотя бы по нашей Раковке в Волгоградской области статистика такова. В начале 90-х там было довольно много фермеров – и крупных, и некрупных. Сейчас остался один. Всех остальных передушили. Земли скупил АГРОхолдинг, и все опять работают как в колхозе. Крупный бизнес вообще очень любит землю скупать – якобы для земледелия, а в действительности ему удобно деньги на ней отмывать. Засуха там или затопило – и списали все деньги, что в урожай якобы вбуханы.

А у фермеров две беды: неурожай и урожай. Арбузы полями бросали 2 года назад: трактор шел и запахивал, я сам видел лично. Дешевле запахать, чем продать.

«АН»: Общественные деятели, выражающие интересы крестьянства, говорят прямо: российская власть считает сельчан людьми второго сорта. Особенно актуально данный тезис звучит после вступления России в ВТО, которое начало планомерно губить отечественного производителя. Ощущают ли сельчане наплевательство властей в свой адрес? В числе врагов России у вас упоминаются «сучка Кондализа», НАТО, смуглые ребята. А наша «родная» власть не входит в этот перечень? «Все же кто-то, ей-Богу, их подтолкнул и подставил», – поёте вы о спившихся крестьянах. На кого намекаете?

Растеряев: В этом году кто-то запустил африканскую чуму свиней в Волгоградской области. В результате стали ходить по дворам и резать свиней – сотнями. А многие крестьяне взяли и… повесились. Они кредиты понабрали под этих свиней, а их всего лишили. Все местные поголовно уверены: это придумано специально, чтобы поддержать крупный бизнес – огромные свинокомплексы. Там свиньи заграничных пород в стоячем положении набирают рекордный вес в рекордные сроки на специальных кормах, оплывая жиром. Шашлык с такой свиньи не получается – одно сало.

«АН»: Вы первый патриотический автор-исполнитель, которого не воспринимают как экстремиста. Как думаете, почему патриотизм так часто переходит в воинственность, в противопоставление себя – другим?

Растеряев: Воспринимают меня, прямо скажем, по-разному. А насчет воинственного патриотизма скажу так: переходит он в экстремизм только потому, что силы, которые должны устранять проблему, из-за которой эти настроения вспыхивают, – сидят и ничего не делают.

«АН»: Вы поёте: «У России нет никаких границ – у России есть только горизонт!». Применим ли этот принцип ко дню сегодняшнему? «Как-то ты недобро щуришься, браток. Отдавай-ка быстро островок!» – относится ли эта строчка к российско-японским спорам о принадлежности Курил?

Растеряев: Эта строчка относится к завоеваниям казаками Сибири и Дальнего Востока. Того казачьего народа уже нет – «спасибо» геноциду. Песня может перекликаться или не перекликаться с днём сегодняшним, не более того.

Сергей Рязанов

Источник: «Аргументы недели», 18.11.2013

Фото: «МК»