Учиться и мучиться

Бедный студент – понятие нарицательное. Издевательская стипендия, гнилая общага с тараканами, окружение мажоров-взяткодателей и «преподов»-вымогателей… Свои надежды на лучшую жизнь добросовестные учащиеся связывают с Российским студенческим союзом и его лидером Артёмом ХРОМОВЫМ. Именно ему – общественному активисту, а не системному функционеру – удалось выиграть выборы уполномоченного по правам студентов в России.

Жадные ректоры

– Проблем у российского студенчества немало. С чего начнём?

– Начнём с нового. Закон «Об образовании в Российской Федерации», который вступил в силу с начала учебного года, не ограничивает размер платы за проживание в общежитии. Раньше она не могла превышать 5% от стипендии. Сейчас во многих вузах ценник вырос в десятки раз. В Литинституте студенты-бюджетники вынуждены платить 2200 рублей в месяц, в МАРХИ – больше 3000 рублей, во Втором меде – почти 3500 рублей (а студенты-контрактники в ряде вузов платят около 10 тысяч рублей). Важно учесть, что базовая ставка стипендии немногим превышает тысячу рублей. Таким образом, приходится говорить о фактической отмене стипендий – они целиком уходят на оплату общежития, да ещё и приходится добавлять сверху. Ответственно заявляю: в студенческой среде назревает социальный протест.

– А хорошее что-то есть в этом законе?

– Есть. Несколько лет назад мы провели серию мероприятий, требуя прозрачности вузовских бюджетов. Тогда на нас смотрели как на городских сумасшедших и обвиняли в популизме. А теперь в законе появился соответствующий пункт: власти обязали ректоров публиковать сведения о своих доходах. Зарплата ректоров сама по себе не очень большая, но в конце года многие из них имеют обыкновение выписывать себе премии – «золотые парашюты». Ректор Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения А. Оводенко в отчёте за 2012 год задекларировал 71,52 миллиона рублей, ректор Дальневосточного федерального университета С. Иванец – 15,2 миллиона, ректор Тамбовского государственного университета В. Юрьев – 9,3 миллиона и т.д. Для сравнения: президент и премьер за прошлый год заработали 5,7 и 5,9 миллиона рублей соответственно.

Мы не популисты и не говорим, что зарплата ректора должна равняться студенческой стипендии. Но мы хотим справедливости.

Студенты или овцы?

– Почему вы не боретесь за то, чтобы стипендия не была ниже минимального размера оплаты труда?

– Мы, безусловно, поддерживаем повышение стипендии. Но мы отдаём себе отчёт, что в условиях надвигающегося экономического кризиса от власти этого не добьёшься. Наша задача – не озвучивать прописные истины, а улучшать реальную жизнь студентов, выдвигая реальные требования. Нам бы добиться индексации стипендий и адекватной стоимости проживания в общежитиях. Если стипендию поднимут до уровня МРОТ и до того же уровня поднимут плату за общагу, то студентам легче не станет.

К слову, было бы за что брать деньги! Даже в общежитиях престижных вузов – одна душевая на этаж, и после этого мы удивляемся: а почему к нам не едут учиться студенты с Запада? Да что говорить про удобства – каждый год горят десятки студенческих общаг из-за несоответствия пожарным нормам…

– Про общаги – понятно. А сам образовательный процесс, на твой взгляд, недостаточно финансируется?

– Безусловно. На студента-гуманитария государство тратит 60 тысяч рублей в год, а на студента-технаря – 112 тысяч. За счёт этих денег очень трудно обеспечить достойное обучение.

– Если не касаться ректорских зарплат, всегда ли вузы рационально тратят денежные средства?

– Нет. Только за прошлый учебный год мы добились отмены покупок шикарных «ректоромобилей», как мы их называем, на общую сумму 20 миллионов рублей. Закон не запрещает вузам тратить по своему усмотрению средства, полученные от коммерческой деятельности. Но траты государственных образовательных учреждений должны быть, на наш взгляд, адекватными. А мы в своей деятельности часто сталкиваемся со специфическими закупками вузов. Ставропольский государственный аграрный университет заказал «племенных овец северокавказской мясо-шёрстной породы» за 3 миллиона рублей. Томский политехнический университет также поразил нас своим чувством юмора, заказав на 330 тысяч рублей алкогольных напитков для комбината питания. А руководству Саратовского государственного университета зачем-то понадобилась установка по производству пластырей стоимостью 62 миллиона рублей.

Яд коррупции

– После введения ЕГЭ постоянно говорят о том, что в вузы попадает подозрительно много ребят с Северного Кавказа.

– У многих есть такое ощущение. Проблема заключается в том, что в открытом доступе нет данных, которые могли бы эту информацию подтвердить или опровергнуть. Если бы публиковались результаты госэкзаменов по регионам, то можно было бы сказать: ага, здесь невероятно много «высокобалльников», очевиден коррупционный фактор. А без этих цифр нельзя утверждать, в каком регионе самые сомнительные показатели ЕГЭ. Государство взялось было отслеживать количество «стобалльников», но регионы легко замаскировались: теперь они дают нужным ребятам не 100, а 90–99 баллов.

Во многих городах России в разы выросло количество иногородних студентов после введения ЕГЭ. Мне хочется верить, что всё-таки большинство россиян честно поступают в вузы. До введения госэкзаменов далеко не все имели равные возможности при поступлении. Я говорю даже не о стоимости услуг репетитора – одна только дорога до Москвы из Хабаровска не каждому по карману. Те, кто справедливо критикует ЕГЭ за коррупцию, почему-то не берут во внимание простой факт: нечестно поступившие не вылетают после первой же сессии, а становятся дипломированными специалистами. То есть коррупция присутствует не только в комиссиях по приёму ЕГЭ, но и в самих вузах. Поэтому очевидно, что сами вузы – до введения ЕГЭ – вели приём студентов не кристально честно. Слабое место ЕГЭ – утечка заданий накануне экзамена. Информация о том, что это произошло из-за хакерской атаки, опровергнута. Установлено: это дело рук каких-то людей из системы образования.

– Вам удавалось поймать за руку преподавателей, которые обогащаются за счёт сессий?

– Поймать их за руку можно только тогда, когда студент, у которого вымогают деньги, готов бороться за свои права. К сожалению, большинство ребят, жалующихся нам на вымогательство, боятся вступить в конфронтацию с вымогателями и обращаться в правоохранительные органы. В тех случаях, когда студенты всё же решались на это, преподаватели получали условные сроки и на время теряли работу.

Самой громкой стала история студента МАТИ И. Шумилина. Он шёл на красный диплом и, столкнувшись с вымогательством, обратился в суд. Парень выиграл процесс, но борьба только начиналась: ему стали занижать оценки другие преподаватели из-за корпоративной солидарности со взяточником, видимо. Два года продолжалась эта борьба, и парень всё же закончил вуз, хоть и без красного диплома.

Поэтому я призываю студентов не бояться и защищать свои права.

Политика вредит

– Некоторые студенческие организации вступили в президентский «Народный фронт».

– К нам это не относится. Наша организация – независимое объединение. Студенты – увлечённые люди, поэтому среди наших активистов есть разные ребята: кто-то поддерживает Навального, кто-то – Жириновского, кто-то – Путина. Внутри организации постоянно бурлят оживлённые политические споры, которые не мешают нам делать общее дело.

Мне часто говорят: «Как ты можешь вести диалог с властью?! Это жулики и воры!» Или: «Почему ты до сих пор не при власти?! Только там можно делать реальные дела!»

В нашей организации установлено правило: руководители не должны озвучивать собственные политические взгляды, участвовать в политических движениях, вступать в партии. Одна из проблем становления гражданского общества в России – его излишняя политизированность. Гражданские организации примыкают к каким-нибудь политическим группировкам и потому пользуются авторитетом лишь в узких кругах, а в глазах остальных людей – дискредитируются.

– На интернет-выборах студенческого омбудсмена тебя публично поддержали видные деятели всех лагерей: и проправительственного, и оппозиционного.

– Меня поддержали те, кто знает, что я буду честно и порядочно выполнять свои обязанности. Хочу отметить: уже прошло восемь месяцев с момента моего избрания, но я до сих пор не приступил к работе. В течение длительного времени происходило сближение позиций и шло обсуждение моих полномочий. В ближайшее время я займу должность.

Сергей РЯЗАНОВ